Читать книгу - "Айса. Незваные гости - Антон Ферт"

За столом царило гробовое молчание. Воздух резонировал напряжением так, будто был насыщен метаном: одна зажженная спичка – и все полыхнет.

Эдвард Бах находился в отличном настроении. Закинув ногу на ногу, он привалился к подоконнику небольшого кафе. Из окна в полуденном свете виднелись башни замка герцогов Бретонских. В воздухе дефилировал сладко-молочный аромат десертов.

Левой рукой Эдвард энергично отстукивал на спинке бежевого кожаного дивана ритм хора Генделя Hallelujah; правой – ковырялся зубочисткой в зубах. В ожидании заказа его серо-зеленые глаза задорно шарили по натюрмортам и ветхим портретам, практически не заметными на сланце противоположной стены.

На Томаса он старался не смотреть – тот его раздражал.

Напротив Эдварда сидел кислый, унылый Томас. Руки его, да и весь он, немного дрожали.

Томас часто неосознанно чесался – и тоже избегал Эдварда. Но не потому, что тот взаимно его растравлял.

Томас утопал в своих думах – и Эдвард был одной из них.

Томас облокотился на черную столешницу и сквозь свое отражение – вновь переклеенное лейкопластырями и в очередной раз подбитое лицо (наказание за побег сфер) – печально вглядывался в небо.

С самого прилета в Нант напарники не сказали друг другу и слова.

Небо было пасмурное – похоже на жидкий бетон. В углу свода растекалась битумная клякса – тучка…

Томас чувствовал себя паршиво – и не понимал, что с ним происходит.

Казалось бы, самое ужасное, что могло произойти – побег сфер, – уже случилось.

Однако им повезло: посыльный из отеля отследил беглецов.

Жаль, конечно, бабушку и полицейских…

Но сейчас Рвань и Гибсон крепко связанными валялись на полу их фургона. Они напоминали двух мумий с заткнутыми ртами. Вдобавок до полукоматозного состояния их накачали транквилизаторами – теперь не сбегут, даже если рак на горе просвистит лунную сонату Бетховена.

И еще им гораздо больше внимания стал уделять Эдвард. А когда Эдвард рядом, то и вся ответственность на нем – долой груз с плеч Томаса.

И раньше свое беспокойство Томас списывал как раз на заботу о сферах – на ручательство за сохранность их жизней.

Следовательно, избавившись от подопечных, Томас впервые за две последние недели должен был почувствовать облегчение, радость и покой. Но тревога, наоборот, накрывала его так, как не накрывала ни в городе N, ни в Москве, ни в Штутгарте.

Она, как снежный ком, все росла и росла – и уже напоминала лавину, которая неслась на него с вершины горы.

Что же изменилось?

Только то, что с каждым днем Томас все ближе и ближе подъезжал к Уа – европейскому центру «Айсы».

Своему дому.

Томас был отобран у айсинкубаторов в четыре года – это уже тот возраст, при котором могли стереть память, чтобы нежелательные воспоминания не мешали ребенку адаптироваться в Воспитательном. С Томасом так и поступили – он ничего не помнил ни о жизни до «Айсы», ни о своих родителях.

// В айсе правят память.

Единственное видение всплыло не так давно, когда Марила научила его играть в геокэшинг. Он вспомнил, что любил мастерить маме подарки: бумажные колечки с приклеенными к ним ракушками, цветастые бисерные браслеты и ожерелья. Изготавливал их целый день – а затем прятал в разных уголках квартиры.