Читать книгу - "Митридат - Виталий Гладкий"

— Он принадлежит мне, дорогой приятель, — Селевк небрежно бросил руку на рукоять меча. — И, между прочим, я очень не люблю, когда со мной разговаривают таким тоном.

Набычившись, Фат вырвал меч из ножен. И очутился среди частокола клинков самых разных форм и размеров — пираты Селевка, насквозь просоленные морские волки, не дремали.

— Я не возражаю, любезнейший Фат, — между тем продолжал Селевк немного томным голосом, поглаживая тонкие вислые усы, — если ты его купишь. Тогда можешь делать с ним всё, что тебе заблагорассудится.

— Сколько! — прохрипел Фат, опуская меч: у него всё же хватило благоразумия не ввязаться в кровавую стычку, исход которой не трудно было предугадать — пираты занимали более выгодную позицию и числом превосходили разбойников.

— Это вопрос сложный… — задумчиво ответил предводитель пиратов. — Впрочем, для тебя, моего старого приятеля, я сделаю скидку. М-м… — пожевал он губами, притворяясь, будто размышляет, а сам тем временем сделал незаметный знак кривоногому киликийцу, чтобы тот был готов к любому повороту событий. — Думаю… Ну, скажем, шесть, нет, пять — и это только из-за уважения к тебе! — ауреусов.

— Что-о-о! — вскричал, трезвея Фат. — Да в своём ли ты уме? За эту дохлятину дать цену трёх рабов-ремесленников?!

— Пять, — твёрдо отрезал пират, постепенно возбуждаясь — он имел горячий восточный нрав. — И не в долг, а сейчас. А насчёт дохлятины, думаю, ты несколько преувеличиваешь, — и Селевк с ехидным смехом показал на раненых разбойников.

Фат протрезвел окончательно. Угрюмо зыркнув на развеселившихся пиратов, он бросил меч в ножны и пошёл к коновязи. За ним, подхватив изувеченных товарищей, поторопились и разбойники.

— Уходим, быстро! — скомандовал посерьезневший Селевк. — Провиант закуплен? — осведомился он у своего помощника.

— Ещё утром. И погружен в лодки. А с этими как? — спросил тот, показывая на невольников.

— В цепи закуём на судне, — понял его Селевк. — Недосуг. Наш братец Фат очень не любит, когда над ним так шутят. Я помню его ещё с тех пор, когда он был предводителем пиратов-ахайев…

Когда солнце до половины скрылось в плавнях дельты реки Танаис, тяжелогруженые лодки пиратов-киликийцев пришвартовались к бортам своих миопаронов, тщательно замаскированных камышом и ветками кустарника. Селевк поднял якоря не мешкая, едва последний человек перешагнул борт, и не дожидаясь, пока будут принайтовлены лодки, — он спешил засветло выйти в Меотиду, на вольный простор. Предводителю пиратов было хорошо известно, что в многочисленных протоках и рукавах Танаиса довольно успешно промышляли на лёгких юрких посудинах меоты и синды, грабившие беспечных и отягощённых знатной добычей работорговцев чуть ли не на виду у танаисского невольничьего эмпория.

Селевк не боялся этого сброда, плохо вооружённого и необученного приёмам абордажного боя, но нахального и нахрапистого. Он просто не хотел потерять в глупой драке никого из своих пиратов, многие из которых были пьяны.

Миопароны киликийцев, подняв косые паруса, резво мчались по прозрачной морской сини. Неглубокие воды Меотиды, отразившие первые вечерние звёзды, дышали и волновались будто живые. Присмотревшись, можно было заметить серебристые ленты, временами сплетающиеся в трепещущиеся жгуты. Это шли косяки рыб.

— Мать-кормилица, богатая и щедрая Темарунда, да не оскудеет лоно твоё! — истово повторив эти слова несколько раз, жрец-меот мельком посмотрел на диковинные косые паруса неведомых мореплавателей, призраками мелькнувшие в сгущающихся сумерках, вздохнул — о, боги, как велик и загадочен мир, вами созданный! — и, пододвинув поближе садок с живой рыбой, стал кормить священного белого дельфина.