Читать книгу - "Орли, сын Орлика - Тимур Литовченко"

– Братец, зачем ты…

– Так ведь лучше стоять лицом к опасности, чем убегать от нее, оборачиваясь!

Звякнула сталь: не вставая с пола, Миха неожиданно резко бросил нож, но один из казаков отбил его саблей.

– А-а-а, значит, вот вы как?!

Продолжая сжимать в правой руке саблю, второй казак легко, словно тросточку, подхватил левой длинную сосновую лавку, махнул ею – и, дико вскрикнув, цыгане попадали на пол рядом с Михой, словно побитые градом хлебные колосья.

– Что, получили, паскуды чертовы?!

Чернявый красавец снова что-то раздраженно крикнул. Хотя и не слишком охотно, однако цыгане начали подниматься, вместе со слюной и кровью сплевывая на земляной пол выбитые зубы. Тот казак, который был пониже ростом и несколько полнее, вдруг выбежал вперед и принялся спиной подталкивать своего товарища-верзилу к выходу из корчмы.

– Нам нужен лишь Григорий Орлик… точнее, его голова. А ты можешь уйти прочь, за твою голову не заплачено, – сказал ему один цыган.

– Дулю с маком вы получите, а не Орликову голову! – не растерялся тот. Однако предложение его товарищу убраться прочь почему-то очень разозлило верзилу. Неистово рявкнув: «Голову?! А ну-ка попробуй возьми!» – он снова махнул лавкой. Цыгане вновь покатились на пол, еще раз атаковали побратимов – и снова отлетели назад. На этот раз еще двое остались неподвижными на земляном полу рядом с чернявым Михой.

Минут через десять казаки стремглав вылетели во двор, вкладывая на бегу сабли в ножны. В корчме осталась груда разбитой мебели, полуживых цыган и смертельно напуганная корчмарка, предусмотрительно забившаяся в самый темный уголок дома. Прежде всего побратимы бросились на конюшню, наскоро оседлали своих коней, остальных выгнали в поле и помчали куда глаза глядят так, словно их преследовала голодная волчья стая. Ехали молча. Первым заговорил гетманыч:

– Братец…

Кароль не ответил. Возможно, не расслышал из-за свиста пурги.

– Братец, эй! – громче крикнул Григорий.

– Что?..

– Зачем было называться моим именем?

Снова Кароль промолчал.

– Отвечай, прошу.

– Зачем?..

– Нет, Кирило, это уж ты объясни, сделай мне такую милость – зачем было затевать эту бессмысленную потасовку с цыганами, крушить столы и лавки…

– Но ведь они на орехи получили – так ведь, гетманыч?

– Получить-то получили… но ведь ты рисковал!.. И я вместе с тобой.

– Если этим неразумным прохиндеям мало, пусть попробуют напасть еще! Я им ребра переломаю, шеи поскручиваю!

– Я не о том, братец, – Орлик раздраженно скривился. – Зачем было ссориться с цыганами? Почему нельзя было просто промолчать?

Заслонив лицо от ледяного ветра, Кароль покосился на гетманыча.

– Если им мало… если эти цыгане во главе с Михой станут преследовать нас и попробуют напасть снова, то будут охотиться за моей головой, а не за вашей. Да и не осмелятся они больше…

– Кирило, пойми: ты абсолютно нелепо разоблачил нас…

– И что?! Как видите, Вишняков откуда-то узнал о вашем путешествии на Запорожскую Сечь к кошевому Иванцу да еще и убийц успел нанять.

– Братец, но ведь так открыто и нахально натыкаться на опасность!..

– Не годится казаку бояться! И прятаться негоже.

– Да, негоже! Но ведь можно было потихонечку себе уехать…

– Можно было, гетманыч, но не следовало! Зато теперь мы знаем, кто именно на вас охотится. Если попробуют напасть хотя бы еще раз, то станут охотиться на меня… а напорются на это! – Кароль сжал дюжий кулак и пригрозил возможным преследователям. – Вы меня знаете!..

Григорий лишь пожал плечами, и побратимы пришпорили лошадей. Звенел под подковами промерзший грунт большака, пурга заботливо заметала следы…

3 мая 1733 г. от Р. Х.,

Стамбул, кабинет великого визиря Ваган-паши

В просторной комнате воцарилась тишина: иногда в ходе самых напряженных, самых рьяных споров вдруг все присутствующие умолкают – причем все одновременно. Григорий поторопился воспользоваться благоприятным моментом и произнес:

– Итак, уважаемое панство, думаю, следует подвести окончательные итоги, иначе мы не закончим никогда. Есть ли у кого-либо возражения?

Гетманыч мигом почувствовал, как на нем скрестились укоризненные взгляды. Еще бы – ведь самый молодой из них осмелился взять инициативу в свои руки! Так бы и сказать – полез вперед батька в пекло…

Хотя вот он, отец – Орлик-старший! Сидит в самом темном уголке кабинета, опершись подбородком на кулак. Сидит и молчит… И тоже смотрит на сына с немым укором: дескать, что ты делаешь, Григорий мой дорогой?!

– Что ж, итоги так итоги, – вздохнул наконец великий визирь Ваган-паша. – Кто будет говорить первым?

– Франция давно понимает опасность, которую представляет для всей Европы российская экспансия, – сказал после очередной напряженной паузы месье Вильнев.

– Московская… – Григорий рискнул исправить невольную ошибку посла… хотя разве такую уже невольную?

– Российская, российская. Ведь Москва давно уже не является столицей тамошних земель.

– Ну так и что?

– Тогда лучше говорите «санкт-петербургская», если для вас это так уж принципиально.

– Московская, – тихо, почти сквозь зубы повторил гетманыч. – Так казаки издавна именовали это государство.

– Да называйте как угодно! – пожал плечами месье Вильнев. – Называйте, как того хотите вы или все казаки, это не мое дело. Только помните, что так недолго и от жизненных реалий окончательно оторваться.

И замолк, с показным равнодушием рассматривая холеные ногти на левой руке.

Что ж, так и должно быть: Франция – великое государство, поэтому французский посол может позволить себе подобную роскошь – называть ли государства по своему усмотрению, очертить ли стратегическое направление действий других, вместе с тем не озвучив никаких обязательств со своей стороны…

– Хорошо, оставим это. Тем более что предмет наших переговоров в самом деле заключен не в исторической или просто географической, но в политической плоскости, – сделав над собой незаурядное усилие, миролюбиво сказал Григорий.

Что ж, растоптанная казацкая Украйна ныне слишком слаба и больна, дабы ее защитники возражали великим мира сего. Ну, это ничего, главное – наконец-то добиться долгожданного результата…

– Своевременное замечание, – шевельнул левой бровью французский посол. – Итак, вернемся к внешней политике Российской империи.