Читать книгу - "Ватага (сборник) - Вячеслав Шишков"

В селе Назимове в этот предпраздничный кедровский вечер любовница купца Бородулина, гладкая солдатка Дарья, долго прощалась у овинов со своим сердечным другом – уголовным поселенцем Феденькой.

– Не обмани, слышь… Окно приоткрой малость, я и… того, – строго наказывает коренастый черномазый ворище Феденька, потирая ладонью щетинистый свой небритый подбородок.

Дарья, потупясь, молчит и наконец раздумчиво спрашивает:

– Да ладно ли, смотри?

– Эх ты, дуреха!.. – притворно-весело крикнул Феденька и обнял Дашу.

– Ну, была не была… – улыбнулась Даша, звонко поцеловала Феденьку и, шурша кумачным платьем, неторопливо пошла вдоль заплота. Оглянулась, махнула белым фартуком и скрылась в калитку на задах бородулинского двора.

Купец Бородулин, как матерый медведь, расхаживал вперевалку по большой, с цветами и занавесками, комнате.

– Феня! – крикнул он. – Пожрать бы.

– Чичас-чичас, – откликнулась та из кухни.

«Женюсь, – вот подохнуть, женюсь», – думает купец, поскрипывая смазными сапогами. Брови напряженно сдвинуты над переносицей, – мозгами шевелит, – глаза упрямо всматриваются в будущее, а сердце, наполняясь кровью, бьет в грудь молотом: силы в купеческом теле много.

«Жену, может, в городе зарежут… Где ей перацию вынести!.. А не зарежут в больнице, так… тогда… Чего, всамделе, мне ребенка надо. Десять лет живу с бабой – ничего. А Анка – девка с пробой, ребят может таскать, да…»

– Фу-у-у-ты… – шумно отдувается купец и, взглянув смущенно на икону, садится к столу.

– Здравствуй, – сказала грудным низким голосом вошедшая солдатка Дарья.

– А где Анютка? – строго спросил купец.

– Где… Я почем знаю… где… Внизу, где ей больше-то…

Фенюшка принесла ужин.

Дарья выпить любила, но сегодня пила с оглядкой, а Бородулину подливала не скупясь:

– Пей с устатку-то… Сказывают, долг привез тебе заимочник-то?

Она покосилась на письменный стол, куда Иван Степаныч прятал деньги, и сказала, блестя черными, чуть отуманенными вином глазами:

– Мне бы дал десяточку, а я тебе ночью сказку расскажу… Ладно? Ох, и ска-а-зка будет… как мед! – придвинулась к Бородулину, припала румяной полной щекой к его плечу и снизу вверх дразняще заглядывала в глаза, полуоткрыв красивые свои насмешливые губы. От нее пахло кумачом и свежим сеном.

– Ваня, обними-и-и…

– Ешь баранину-то, остынет… – отодвинулся от Даши.

Феня еще дополнила графин. Выпили. Феня спать ушла.

Купец прилег на диван, жалуется – жить чего-то трудно стало, – голову на теплые Дарьины колени положил. Дарья гладит черные лохматые его волосы, целует в белый высокий лоб и осторожно, выпытывая купеческое сердце, говорит:

– Вот, как овдовеешь, женись на мне, Иван Степаныч…

– Дура… А солдат-то твой? Муж-то?..

Даша тихонько хихикнула:

– С твоей мошной все можно…

– Я и без тебя знаю, на ком жениться-то… – осердился Бородулин.

Даша, вдруг сдвинув брови, пригрозила:

– Ну, гляди, купец… – а пальцы, перебиравшие его волосы, дрогнули, остановились.

– Принеси-ка лучше пивца холодненького, – заметно ослабевшим языком сказал примиряюще Иван Степаныч.

Пиво скоро сбороло Бородулина. Разуваясь и разбрасывая с плеча по разным углам сапоги и портянки, он пьяно бормотал:

– Йя все ммогу, Дашка… Вот захочу – шаркну сапогом в раму – и к черту… Ха!

Кукушка в часах выскочила, прокуковала и захлопнулась опять маленькой дверкой.

– Скольки?

– Десять, надо быть…

– Спать пора… Ну-ка, Дашка, подсобляй…

Повела его к кровати. Лег.

– Никто мне не указ, да! Вот выскочу из окошка да как дам бабе по виску! Да… Поп? Попа за бороду… И ничего-о-о. Потому – я во всей волости первый… Верно?