Читать книгу - "Открытие Земли - Жюль Верн"

Колумб не собирался приставать к этому острову, откуда его с позором изгнали, но нужно было починить одну из каравелл, да и люди приуныли от долгого плавания. Тем не менее губернатор Овандо, следуя королевскому приказу, не разрешил Колумбу войти в гавань. Как раз в это время заканчивалась погрузка флотилии, с которой должны были отправить в Испанию большую партию золота. Во главе флотилии Овандо поставил смещенного с должности Бовадилью. Вместе с ним на родину, возвращался и Рольдан со своими друзьями и сообщниками.

Погода стояла тихая и ясная. Колумб, с прозорливостью опытного моряка, почувствовал приближение бури и послал на берег шлюпку, чтобы предупредить Овандо о грозящей опасности. Но так как Колумбу не доверяли, его совет не был принят во внимание, и вся флотилия из двадцати одного корабля снялась с якоря. Не успели еще корабли достигнуть восточной оконечности острова, как налетел страшный ураган и потопил почти все корабли с людьми и ценностями. Когда Колумб узнал о гибели своих злейших врагов Бовадильи и Рольдана, он сказал, что их постигла «кара господня».

Что довелось пережить самому адмиралу вместе с экипажем во время этой бури, видно из его послания королю и королеве: «Буря была ужасная, и в ту ночь она разметала все мои корабли. Люди дошли до крайности, потеряв всякую надежду на спасение, и ждали гибели. На каждом из кораблей думали, что все другие корабли погибли. Разве на моем месте любой смертный, будь он даже Иовом,[83]не впал бы в отчаяние, видя, что в час, когда дело шло о моем спасении и о спасении моего сына, брата, друзей, запрещено мне было приближаться к земле, к гаваням, которые я промыслом божьим приобрел для Испании в кровавом поту!»

Когда буря стихла, корабли снова соединились у западной оконечности Эспаньолы. После починки судов Колумб направился дальше на запад и в середине июля достиг Ямайки. Отсюда течение отбросило маленькую флотилию к архипелагу Сады королевы, но затем, из-за встречного течения, корабли почти не продвигались вперед. За неделю удалось покрыть не более семидесяти лье. Потом корабли были отброшены к Кубе, и это привело к открытию группы небольших необитаемых островов Малые Кайманы и острова Сосен (Пинос).

Отсюда Христофор Колумб снова повернул на юго-запад и очутился среди морей, воды которых не бороздил еще ни один европейский корабль. Судьба еще раз привела Колумба к берегу американского материка. 30 июля испанцы открыли небольшой остров Гуанаха, лежащий против северного берега Гондураса. 14 августа показалась новая неизвестная земля, и Колумб пристал к мысу Гондурас, продолжением которого является Панамский перешеек, соединяющий оба континента.

Таким образом Колумб, не ведая того, уже во второй раз приставал к американскому берегу. В продолжение четырех долгих месяцев он шел вдоль этого берега к юго-востоку, борясь с противными ветрами и течениями, непрерывно нанося на карту очертания побережья. Каждую ночь он бросал якоря, чтобы не удаляться от берега.

Следуя этим неизвестным путем, он надеялся найти пролив, ведущий в Индийские моря.

Плавание проходило в исключительно трудных условиях. Колумб встречен был здесь такими ветрами, что ему, старейшему моряку из всего экипажа, никогда не приходилось испытывать ничего подобного. В письме королю и королеве он так описывает это мучительное плавание:

«В течение восьмидесяти восьми дней не прекращалась ужасная буря – такой силы, что от взора были скрыты и солнце и звезды. Корабли дали течь, паруса изодрались, такелаж и якоря были потеряны, погибли лодки, канаты и много снаряжения. Люди поражены были недугами и удручены, многие обратились к религии, и не оставалось никого, кто не дал бы какого-либо обета или не обязался совершить паломничество. Часто люди исповедовались друг другу в грехах. Им нередко приходилось видеть бури, но не столь затяжные и жестокие. Многие из тех, кто казался сильным духом, впали в уныние, и так было в продолжение всего этого времени. Болезнь сына, который находился со мной, терзала мою душу, и тем горше было мне сознавать, что в нежном тринадцатилетнем возрасте ему пришлось претерпеть в течение столь долгого времени большие невзгоды. Но бог дал ему такую силу, что он воодушевлял всех прочих и вел себя так, как будто провел в плаваниях восемьдесят лет. Он утешал и меня, а я тяжко захворал и не раз был близок к смерти. Из небольшой надстройки, которую я приказал соорудить на палубе, я направлял ход корабля. Брат мой находился на корабле, которому угрожала еще большая опасность…»

12 сентября флотилия достигла мыса, за которым берег круто поворачивал к югу. Ветер внезапно стих, появилось благоприятное течение. Этот мыс был назван Колумбом Грасьяс- а-диос (Слава богу). От мыса Грасьяс-а-диос корабли продолжали идти вдоль берега, который в различных местах получил следующие названия: Берег Москитов (Москито), Никарагуа, Коста-Рика (Богатый берег), Верагуа (теперь Панама). 25 сентября Колумб бросил якорь между маленьким островом Уэрта и континентом (на границе нынешних республик Никарагуа и Коста-Рики). Здесь адмирал задержался на три недели, занимаясь починкой своих кораблей.

Христофор Колумб полагал, что он находится недалеко от устья Ганга; индейцы, встреченные в этих местах, говорили ему о стране Сигуаре, окруженной морем и изобилующей золотом. Туземцы утверждали, будто в десяти днях пути от этой страны находится большая река, название которой показалось Колумбу похожим на Ганг. Адмирал вновь пустился в море на поиски этой страны, следуя вдоль лесистых берегов Верагуа.

В начале ноября корабли вошли в обширную гавань. Берега были здесь так красивы, что Колумб присвоил этой местности название Пуэрто-Бельо (Прекрасная гавань). Это название и сейчас сохраняется за портом в зоне Панамского перешейка.

Следующая бухта, в которую флотилия вошла 26 ноября, была названа испанцами Ретрете. Сейчас в этом месте находится гавань Эскриванос (гавань Писцов). Суда, изъеденные червями-древоточцами, имели жалкий вид и требовали ремонта. После нескольких дней стоянки в этой бухте Колумб снова вышел в море, но вскоре его захватила очередная буря.

«Девять дней, – пишет он, – я был словно потерянный, утратив надежду на то, что мне удастся выжить. Никому еще не приходилось никогда видеть такое море – бурное, грозное, вздымающееся, покрытое пеной. Ветер не позволял ни идти вперед, ни пристать к какому-нибудь выступу суши. Здесь, в море цвета крови, кипевшем, словно в котле на большом огне, я задержался на некоторое время. Никогда я еще не видел столь грозного неба. День и ночь пылало оно, как горн, и молнии извергали пламя с такой силой, что я не раз удивлялся, как могли при этом уцелеть мачты и паруса. Молнии сверкали так ярко и были так ужасны, что все думали: вот корабли пойдут ко дну. И все это время небеса непрерывно источали воду, и казалось, что это не дождь, а истинный потоп. И так истомлены были люди, что грезили о смерти, желая избавиться от подобных мучений. Дважды теряли корабли лодки, якоря, канаты и были оголены, ибо лишились парусов».