Читать книгу - "Поступь империи - Иван Кузмичев"

-Ваше Высочество, впереди неизвестный отряд,– сказал мне глава разведчиков, лейтенант Никита Селиванов

-Как одеты?

-Половина в старых, поношенных мундирах, остальные вообще галотьба какая-то,– тут же ответил он.

-Численность?

-Сотен восемь, с обозом если, а так в голове и на конях, идут три сотни плюс на марше четыре сотни, ну и обозники,– подумав ответил Никита.

-В какую сторону идут?

-Прямо на нас, через полчаса будут здесь, у них обоз еле едет.

-Судя по описанию сего отряда он на регулярную армию не очень то и похож, да и наши войска должны быть много западнее. Так что это бунтовщики однозначно,– сказал я вслух.– Что ж тогда, пожалуй, устроим им теплую встречу.

-Господа полковники, я думаю, вы не нуждаетесь в моих объяснениях и наставлениях,– улыбнулся я седоусым командирам седьмого и пятого полков.– Скажу только одно, разместите своих людей так, чтобы никто не ушел, пленных брать только в том случае, если они сами бросают оружие. Я а со своими витязями встану вон в той балке, как раз напротив дороги, и как только мы откроем огонь, то и вы господа извольте не мешкать.

-Будет исполнено Ваше Высочество!– сразу же отбыли к своим воинам полковники.

Как только я остался один, ко мне подошли двое товарищей, поехавших вместе со мной, в силу своей незанятости: Кузьма и Сашка.

-Алексей, не рановато ли наших орлов на убой пускать?– озадаченно спросил Кузьма.

-А кто сказал, что они на убой пущены, Кузя?– удивился я.– Три месяца занятий на полигоне у них с «колпаками» было, да и освоились они неплохо, хочу заметить.

-Так ты же их поперек дороги ставить хочешь…

-И что?

-Как что?– не выдержал Александр.– Там же казаки, мать их через три колена! Наши юнцы даже залп сделать не успеют, как их нашинкуют…

-Разве их так плохо учили, Саша?– поднял я брови.– Мне кажется, на последних учениях все пять рот показали просто отличный результат, как в стрельбе, так и в тактических перестроениях, не говоря об упомянутой мной артиллерии!

-Разве что артиллерия поможет,– все же был вынужден согласиться Саша, вспоминая, как двадцать пушек сносили деревянные макеты редутов.

-Между прочим, эти пушки стреляют как минимум в полтора раза дальше своих товарок имеющихся на вооружении основной армии.

-Все эти придумки, конечно, это хорошо, но вот как наши витязи, еще недоучившиеся, хочу заметить, выстоят против мужиков, уже не раз пускавших кровь своим врагам?– не унимался Кузьма.– Не сплохуют? Я сам помню, после первого боя еле руками шевелить мог…

-Действительно, Алексей, не лучше ли нам было бы их поставить на фланг, как раз на месте одного из полков, все-таки стрелять из укрытия, пускай и плохенького все же лучше чем встречать врага голой грудью,– поддержал друга Сашка.

-Друзья, понимаете…– только начал я, как вестовой от Никиты, точнее разведчик, находящийся в его подчинении, доложил о приближении вражеского отряда.

Все же не успел им объяснить, почему мне пришлось поставить необстрелянных юнцов против закаленных в стычках казаков и дезертиров. Я, конечно, понимаю, что это не совсем разумно так поступать, но вот доводы разума отступают перед велением сердца. Чушь, сказал бы кто-то? Возможно, даже очень возможно, но я просто не могу не дать возможности своим воинам, да-да именно своим, а не государевым свершить правосудие, пускай кровавое, пускай жестокое, но правосудие!

Ведь, что есть бунт? Это открытое недовольство властью, со всеми вытекающими последствиями, разрушением, грабежом и смертью мирного населения! Нет, такого я допустить не могу, возможно, недовольство в чем-то и оправданное, все-таки реформы Петра не назовешь либеральными, а уж тем более щадящими, да и традиции целого народа ломать надо постепенно, а не нахрапом. А уж тем более традиции вольных казаков. Ведь нынешний бунт, почему начался?

Нет, не из-за усиления налогов, это всего лишь маленькая плошка масла, не давшая утихнуть «пожару». Основным и главным моментом стала как раз эта самая ломка традиций. В чем она заключалась? Да в том, что у казаков отродясь была та самая свобода, покушаться на которую не имели даже цари, и если холоп сбегал на Дон, то становился свободным, вне зависимости от кого этот беглый сбежал. А тут приходит гвардейский отряд под руководством Юрия Долгорукова, направленный как раз для того, чтобы вернуть беглых крестьян, да такие рейды и раньше устраивали цари, но вот данный стал последней каплей…

«И все-таки они преступники! И наказание для них только одно – смерть! Хотя что-то я разошелся, лучше все-таки с пользой использовать их руки, труда намечается много…– подумал я про себя, идя к рубежу, на котором застыли ровные шеренги шестнадцатилетних мальчишек».

Вот только выстрелят ли они? Да, муштровали, тьфу! Слово то какое поганое! Учили! И еще раз учили, наставники их хорошо, да и на полигоне они показали себя с наилучшей стороны, но все-таки не зря я взял с собой капрала Михея вместе с половиной его подчиненных, сейчас стоящих возле сержантов-витязей.

-Идут!

«Ну, орлы не подведите!– подумал я, залезая на коня и вставая чуть левее строя, вместе со своими гвардейцами и друзьями, сила не сила, а пятнадцать клинков могут в нужный момент исход боя решить, ежели с умом, правда, их использовать».

-Приготовиться!– подал я знак.

Легкая рябь пробежала по рядам витязей, прапор, с двуглавым орлом в правом верхнем углу и вставшем бурым медведем на зеленом фоне, поднялся чуть выше, развеваясь от дуновений слабенького ветерка.

Шеренги замерли в ожидании, старший наставник Михей повернул голову в мою сторону, ожидая дальнейших указаний. Чуть спереди замерло двадцать «колпаков», пушек названых в честь курировавшего их создание Дмитрия. С хоботовой части лафета на землю у каждого орудия опущены сошники, небольшое нововведение созданное после первых стрельб.

«Что ж, похоже, батальон к бою готов, осталось еще этот бой провести…– закусив губу, подумал я, сжимая эфес сабли».

В руках поселилась легкая противная дрожь. Конь вдруг пошел шагом. Внезапная смена аллюра удивила, но видимо волнуясь сжал бока коня коленями и верное животное поняло это по-своему.

«Успокоиться! Немедленно успокоится! – Никто не должен заметить, что это не столько для них, но и для меня это первый бой».

Горнист, следующий неотступно за мной, отставая на полкорпуса, встретившись со мной глазами, облизал нервно губы и потянулся к своему надраенному до блеска горну, притороченному к его седлу справа.

Окончательно остановив коня, я отдал ему команду – «Играть первую схему»

(*)

Введение горниста, помимо барабанщика, в батальон витязей, было решением лишь немного опередившем свою эпоху. Такое нововведение значительно упрощало общее командование подразделениями. Я планировал затем предложить распространить новшество и в других воинских подразделениях, когда «эксперимент» зарекомендует себя.