Читать книгу - "Одинокое ранчо (сборник) - Томас Майн Рид"

В долгом сне проводник не нуждался даже после изнурительных нагрузок. Шесть часов являлись нормой для его дневного или ночного отдыха. И едва рассвет начинает серебрить макушки карликовых дубов, Уолт вскакивает на ноги, отряхивает с себя росу, как потревоженный олень, а затем склоняется над раненым товарищем.

– Не спешите вставать, Фрэнк! – говорит он. – Мы не тронемся в путь, пока не рассветет, и прежде чем убедимся, что поблизости нет ни одного краснокожего. Тогда мы оставим солнце светить нам в левый бок и направим стопы на юго-восток. Как вы?

– Слаб, как вата. Даже не знаю, сумею ли пройти хоть еще немного.

– Ничего, мы потихоньку. Ежели скунсы за нами не гонятся, спешить некуда. Будь я проклят! Все никак не могу решить, что это были за инджуны. Почти уверен, что это тенава-киманчи – шайка едоков бизонов, причем самый скверный сброд во всех прериях. Мы, рейнджеры, не раз имели с ними дело, и не одного из них ваш покорный срезал собственной рукой. Вот была бы при мне моя винтовка – черт меня дернул расстаться с ней – я бы показал вам девять зарубок на прикладе, в память о девяти тенавах. Коль то были они, нам стоит держать к югу. Их кочевья лежат по большей части у Канейдиан или вокруг Большой Уичиты, и они могут пересечь край Огороженной равнины по пути домой. А значит, нам следует взять южнее и попытаться достичь северной развилки Бразос. Если наткнемся на индейцев, это будут южные киманчи – далеко не такие свирепые твари, как тенава. Знаете, Фрэнк, что мне приснился сон, как те инджуны напали на нас?

– Сон? Мне тоже. Но нет ничего странного, что он приснился нам обоим. Что было в вашем, Уолт?

– Мой был чудной, хоть и не совсем сон. Думаю, я больше чем наполовину проснулся, когда задумался над тем, что подметил во время схватки. Вам ничего тогда не показалось странным?

– Да я бы выразился, что только так было – все так странно и чудовищно.

– Тут ваш покорный слуга согласен от всего сердца. Однако мне доводилось видеть краснокожих в разных обличьях, но вот таких я никогда не встречал.

– И чем же отличались они от прочих дикарей? Я вот ничего такого не заметил.

– А вот я заметил. По крайней мере, мне так показалось. Не бросились вам в глаза среди них двое или трое с растительностью на лицах?

– Да, я видел. Думаю, тут нет ничего такого. Среди команчей и прочих племен на мексиканской территории можно встретить множество полукровок – детей похищенных белых женщин, живущих среди индейцев.

– Бороды, которые я видел, едва ли вырастут у полукровок.

– Но среди дикарей бывают и чистокровные белые – бандиты, сбежавшие от правосудия, а также пленники, которые индианизировались, как говорят мексиканцы. Наверняка вы заметили кого-нибудь из таких.

– Ну, быть может, вы и правы, Фрэнк. Уверен, что у одного была такая же густая борода, как моя собственная, только черная. Черная, как смоль, или близко к тому. Но если этот скунс не был белым под слоем угля и охры, то Уолт Уайлдер не в силах отличить христианина от язычника. Ну да ладно, сейчас без толку языком трепать. Белые, черные, желтые или красные, эти дьяволы заставили нас пешком мерить прерию, да еще и едва не покончили с нами при этом. У нас и теперь есть шанс отбросить копыта, не от жажды, так от пустого желудка. Я уже сейчас голоден так, что койота сожру. Впереди нас ждет тяжкое испытание, Фрэнк, и нам нужно укрепить сердце, чтобы преодолеть его. Ну вот, солнце встало, и поскольку нас, судя по всему, не преследуют, пора отправляться в путь.

Хэмерсли неохотно и с трудом поднимается. Он по-прежнему не чувствует себя пригодным идти дальше. Но оставаться здесь означает верную смерть. Совладав с собой, молодой человек делает шаг за шагом рядом со своим могучим товарищем.