Читать книгу - "Золотая пыль (сборник) - Генри Мерримен"

Дезирэ вкратце пересказывала Матильде подробности своего путешествия, когда стук в дверь заставил их сойти с лестницы, на которой они стояли. То был Себастьян. В последнее время его режим не был уже так аккуратен. Себастьян приходил и уходил без объяснений.

Когда он снял шубу и перчатки, то торопливо взглянул на Дезирэ, которая молча поцеловала его.

– А твой муж? – отрывисто спросил он.

– Мы не нашли его в Торне, – ответила она.

В голосе отца, в его быстром взгляде было что-то привлекшее ее внимание. Он изменился за последнее время. Из мечтателя Себастьян превратился в энергичного человека. Обыкновенно деятельного человека называют жестким. Себастьяна деятельность смягчила: в ней он нашел выход своей душевной энергии. Но в тот вечер он снова превратился в прежнего Себастьяна, черствого, высокомерного, непонятного.

– Я ничего о нем не слышала, – сказала Дезирэ. Себастьян стряхнул снег с сапог.

– А я слышал, – сказал он, не поднимая глаз.

Дезирэ ничего не прибавила. Она знала, что тайна, которую она так тщательно хранила (тайна, известная только ей и Луи), уже больше не принадлежала ей одной. Среди наступившего молчания она слышала, как Барлаш дышал на свои руки, как раз за ее спиной, на пороге кухни. Матильда сделала легкое движение. Она стояла на лестнице, крепко ухватившись за перила. Но тайна Шарля Даррагона была также и тайной Казимира.

– Эти два господина, – медленно заговорил Себастьян, – находились на тайной службе у Наполеона. Вряд ли они вернутся в Данциг.

– Почему? – спросила Матильда.

– Не посмеют.

– Я полагаю, что император в состоянии защитить своих офицеров, – возразила Матильда.

– Да, но не своих шпионов, – коротко пояснил Себастьян.

– Раз они носят его мундир, то их нельзя порицать за то, что они исполняют свой долг. Они достаточно храбры. Вряд ли они станут избегать возвращения в Данциг из-за того… из-за того, что они перехитрили Тугендбунд.

Матильда покраснела от гнева, и ее холодные глаза засверкали. Она нечаянно была вовлечена в эту внезапную оправдательную речь, а раздражительный адвокат – опасный союзник. Себастьян проницательно посмотрел на нее. Она обыкновенно была так сдержанна, что сверкающие глаза и прерывистое дыхание выдали ее.

– Что тебе известно о Тугендбунде? – спросил он.

Она ничего не ответила, только пожала плечами и крепко сжала свои тонкие губы.

– Им угрожает опасность не только в Данциге, – продолжал Себастьян, – а повсюду, где их сможет достать Тугендбунд.

Он резко обернулся к Дезирэ. Его деятельный ум подсказал ему, что ее молчание означает по крайней мере то, что она не застигнута врасплох. Следовательно, Дезирэ уже было известно, какую роль играли в Данциге Казимир и Шарль перед войной.

– А ты? – спросил он. – Ты ничего не хочешь сказать в защиту своего мужа?

– Он, может быть, был вовлечен, – ответила она механически, как будто твердила урок, заученный на крайний случай. Случай, предвиденный Луи д’Аррагоном. Ответ был бессознательно подготовлен им.

– Ты подразумеваешь: полковником Казимиром, – произнесла Матильда, успевшая уже овладеть собой.

Дезирэ не возражала. Себастьян посмотрел на них обеих. Какова ирония судьбы, пожелавшей, чтобы одна из его дочерей стала женой Шарля Даррагона, а другая – невестой Казимира! Его собственная тайна, так хорошо хранимая, обернулась против него как скрытое оружие.

Их всех испугал Барлаш, внезапно заговоривший с кухонного порога, где он все еще стоял незамеченный.

– Это напомнило мне… – сказал он вторично и, когда ему удалось привлечь всеобщее внимание, стал обыскивать многочисленные карманы своего фантастического костюма. Его глаз все еще был завязан грязным платком. Это избавляло его от службы в траншеях и от работы на замерзших укреплениях. Благодаря этой уловке и полдюжине повязок в различных частях тела он оказался в числе двадцати пяти тысяч больных и раненых, которые заполнили в то время Данциг и умирали в количестве десяти человек в день. – Письмо… – заговорил он наконец, все еще шаря своей искалеченной рукой. – Вы упомянули имя полковника Казимира. Это мне напомнило…

Он замолчал и вынул из кармана аккуратно запечатанный конверт. Он перевернул его и осмотрел печати, укоризненно качая головой, что яснее слов выражало откровенное презрение в том, что его провели.

– Это письмо. Мне сказали, чтобы я непременно передал его вам в подходящий момент.

Вряд ли он действительно думал, что именно этот момент можно было назвать подходящим. Но он передал письмо Матильде с видом свирепого торжества. Вероятно, он вспомнил о подвале в московском дворце и о сокровищах, которые он там нашел.

– Оно от полковника Казимира, – сказал он. – Умный человек! – прибавил Барлаш, обернувшись к Себастьяну и привлекая его внимание. – О!.. Умный человек!

Матильда, сильно покраснев, разорвала конверт, между тем как Барлаш, дуя на свои пальцы, наблюдал за ней, бесшумно шевеля губами.

Письмо было длинное. Полковник Казимир оказался искусен в объяснениях. Матильда внимательно читала письмо. Это было первое любовное послание. Любовь и объяснение – все сразу! Положительно, Казимир был отважен.

– Он пишет, что Данциг будет взят штурмом, – сказала она, наконец, – и что казаки никого не пощадят.

– Может ли иметь значение, – произнес Себастьян своим самым мягким голосом, – то, что говорит полковник Казимир!

К нему вернулись его величественные манеры. Он сделал рукой жест, явно оскорбительный для полковника Казимира.