Читать книгу - "Адское ущелье. Канадские охотники (сборник) - Луи Буссенар"

Сегодня, например, воздух нагревается до двадцати градусов, а назавтра, без видимой причины и каких-либо предзнаменований, кроме некоторого беспокойства животных, находишь, просыпаясь, фут снега на пороге, и термометр показывает минус пятнадцать градусов.

Еще полбеды, если погода тихая. Другое дело, если слышно завывание северного ветра, беспрепятственно долетающего с полюса, если видны корабельные сосны, вырванные, как соломинки, – тогда понимаешь, что оказался в сердце этого чудовищного неистовства, словно атом, затерянный в снежной буре!

Месье Фелисьен Навар, менее закаленный, чем его спутники, не замедлил сделать вывод из своего печального опыта.

В подобных условиях надо слепо довериться пограничной лошади. Привыкшее к жизни на свободе, очень часто без крова, отважное животное умеет само выпутываться из опасного положения, руководствуясь в трудные моменты изумительным инстинктом.

Лошадь Неда Мура, которую хозяин вел в поводу, продвигалась шаг за шагом, нащупывая копытами укутанную снегом землю; она то и дело нагибала голову и раздувала ноздри, словно сквозь белый снежный пласт выходят тонкие эманации, уловимые только ее обонянием, помогающим узнать природу и конфигурацию почвы.

Позади шли вереницей четверо остальных, ставя ноги в углубления, оставленные копытами передовой лошади, борясь с ветром и делая внезапные полуобороты, когда та прыгала в сторону.

Под угрозой быть выброшенным из седла надо было держаться или спиной к ветру, или лицом.

Коммивояжер, игнорируя эти особенности, о которых он просто не имел времени узнать, представил себе, что его лошадь боится. Он захотел исправить то, что считал нарушениями, и дал лошади почувствовать поводья и шпоры.

В этот самый момент налетел неотразимый вихрь и повалил на бок лошадь и всадника в трехфутовый снежный занос: ноги туда, голова сюда.

Пришлось начать настоящую операцию спасения. Фелисьен запутался в седле, подпруга седла лопнула, а он сам, ослепленный, барахтающийся в снегу, никак не мог принять вертикальное положение.

Ноги туда, голова сюда

Невозможно было починить подпругу, а следовательно, и приладить в седло. Полковник помог ему встать; остальные компаньоны оставили коммивояжера барахтаться в снегу, не проявляя никакого желания подойти к нему. Фелисьен решил, что не пришло время заниматься высшей школой верховой езды и садиться в седло, положенное прямо на спину лошади. Он поступил гораздо мудрее, подражая Неду Муру и прозаически ведя своего скакуна «за морду».

Просто невозможно пересчитать возникавшие на пути сумасшедшие спуски, головокружительные подъемы, безумно скользкие дорожки, бесконечные падения, случавшиеся на марше вслепую, посреди бешенства метели. Поход продолжался несколько часов. Пятеро искателей приключений, гонимые тревогой, замерзшие, донельзя усталые, изможденные, полумертвые от жажды и голода, ежесекундно боящиеся ужасного падения в бездну, потерявшие счет времени, блуждали по горам и долинам.

Наконец, после того как случай раз десять вел их мимо Одинокого дома, а они не могли увидеть усадьбу в этой слепящей круговерти, они уперлись в главное здание.

Нед Мур, позабыв про свойственный ему апломб, с некоторым опасением постучал ногой в дверь.

Гостеприимство на границе считается обязательным и даже священным обычаем. Но когда у тебя совесть нечиста!..

– Смотри-ка!.. Это вы, мисс Кейт Салливан, – сказал Нед, услышав голос девушки. – А отца вашего нет дома?

– Какая разница!.. Кто вы?

– Мы сопровождаем французского путешественника… и были бы вам очень обязаны…

– Еще раз: кто вы? – ответил голос, ставший заметно суше и жёстче.

– Нед Мур, со мной Питер и Ник…

– А, вот что! Отец вас не очень-то почитает, вы же знаете!.. Мелкая дичь американской таможни…

– Но, мисс Кейт, французский путешественник приехал, чтобы предложить крупное дело Джо Салливану… Видите ли, мисс, сегодня мы работаем не на таможню, а на контрабандистов. Ради Бога… и ваших интересов откройте, мисс. Умоляю вас… Мы несколько часов блуждали в снегах!

– Если бы вы были одни, я бы не впустила вас, – ответила после долгого молчания девушка; видимо, она с кем-то советовалась. Но раз уж с вами прибыл гражданин Франции, говорящий на своем языке, то в доме есть люди, которые смогут понять его.

– Нед Мур говорит правду, мадемуазель, – откликнулся Фелисьен Навар на чистейшем диалекте улицы Май. – Это я француз. Меня зовут Фелисьен Навар, и я действительно хотел бы предложить крупное дело вашему отцу. Я, в свою очередь, умоляю впустить нас, потому что силы наши на исходе.

Последнюю просьбу, прерываемую клацаньем челюстей и чиханием, оповещавшим о начале насморка, таинственные полиглоты, вне всяких сомнений, оценили, потом что дверь приоткрылась – только для того, чтобы впустить по одному новых гостей, заснеженные фигуры которых напоминали белых медведей…

Они прошли наконец в большую комнату, топая ногами и отряхаясь. Гости вскрикнули от ни с чем не сравнимого счастья при виде раскаленного очага. Освобожденные от снега, застрявшего в волосах и бороде, они смогли предстать в своем естественном виде и поприветствовали юную девушку, разглядывавшую их не слишком-то любезно. Она, чтобы придать себе уверенности, всё время поглаживала барабан револьвера.

Внезапно лицо ее просветлело, как это бывает, когда узнаешь старого знакомого. Кейт увидела Фелисьена, почтительно поклонившегося ей.

– Это вы француз? – спросила она со своей доброй улыбкой, так странно контрастировавшей с высокомерной гримасой на ее лице.

– Да, мадемуазель, имею честь быть им! И спешу засвидетельствовать вам мою самую горячую и самую искреннюю благодарность. Не будь вас, мы бы умерли от холода!

– Повторите это по-английски… Я не поняла ни слова. Очень хорошо! – сказала девушка, когда коммивояжер повторил свою благодарность на тарабарском английском языке. – Знаете, вот те личности тоже могут вас поблагодарить. Не будь вас, я бы их оставила снаружи… Тем более что обычно…

Она внезапно прервалась и, указав дулом револьвера на полковника Фэрфилда, спросила:

– Ну нет!.. Этот не считается… Где вы его подобрали, месье француз?.. Что вы здесь делаете?.. Я считаю вас слишком дерзким. В отсутствии отца я стерегу дом… Вы сегодня за него или против?

Полковник, увидев, что Кейт направила дуло револьвера прямо ему в лицо, машинально потянулся к заднему карману, где лежал его револьвер.

– Прочь руку или я выстрелю! Так друг вы или враг?

– Друг!

– Это хорошо, но, если вы об этом забудете, другие вам напомнят, полковник Фэрфилд.