Читать книгу - "Мертвые сраму не имут - Игорь Болгарин"

– Мы не крестьяне. То есть среди нас есть и крестьяне. Но мало, – сказал крепенький бородатый мужичок в очках, отобранный адъютантом – Я, для примера, до войны выучился, маркшейдером на шахтах работал. Оттудова, с Донбассу, когда немец на нас попер, меня и мобилизовали.

– Я хорошо понимаю шахтеров, – снова посочувствовал комиссар. – Тяжелый труд! У меня родной брат всю жизнь в шахте проработал. В Эльзасе. Вы что-нибудь слышали об Эльзасе?

– Нам бы лучшее шо-нибудь про Рассею услыхать! – Дзюндзя почувствовал, что грамотный шахтер несколько отодвинул его от переговоров о главном, и испугался, что комиссар начнет им долго рассказывать о тяжелом труде шахтеров в Эльзасе. Их же интересовало совсем другое: – Як там теперь у нас? Стреляють, чи нет? Якое до нашего брата – белого солдата – при Советах отношение? Ходять слухи, шо полную амнистию объявили. Листовки прислали. А от як обстоить на самом деле? Може, шо присоветуете?

– Да-да, понимаю вас. У Франции нормализуются отношения с Советской Россией. Мое правительство намерено способствовать возвращению на Родину всех русских беженцев, независимо от того, воевали они или нет.

– Хотелось бы знать, як нас там примуть? Може, сразу до стенки? – спросил еще один из тех трех, отобранных адъютантом, совершенно лысый.

– Вы в чем-то провинились?

– А то вже не важно, шо я про сэбэ думаю Важно, як оны про мэнэ решать, – обстоятельно ответил лысый.

– Не надо ничего бояться, – сказал комиссар. – Я подтверждаю: действительно объявлена амнистия. И вы все подпадаете под нее. Естественно, определенные беседы с вами будут проведены.

– В этом собака и зарыта, – сказал шахтер.

– Обычная процедура. Так поступает любое государство.

– Речи-то у вас сладки. А як все на самом деле? – спросил Дзюндзя.

– По моим сведениям, после окончания войны никаких притеснений на бывших своих противников советские власти обещают не оказывать. Так что можете смело возвращаться.

– Ну, а як это сделать практически? – задал свой главный вопрос Дзюндзя.

Комиссар некоторое время молчал, видимо, у него не было ответа, хотя и предполагал, что такой вопрос ему зададут.

– Скажу честно, я затрудняюсь сейчас вам ответить. Дело в том, что Франция не связана с Советской Россией ни торговыми, ни дипломатическими отношениями, – наконец заговорил Пеллё. – Ваше посольство здесь, в Турции, практически уже не существует. Положение вашего посольства во Франции не намного лучше. Той могущественной России уже, к сожалению, нет. Новая Россия: кто сегодня скажет, какой она будет? Сейчас же она разгромленная, голодная и нищая.

– А мы не особенно много просим, – сказал бородатый шахтер. – Перевезите нас через Черное море, только и всего. В Севастополь там или в Одессу. Наши российские корабли, я видел, здесь в бухтах стоят, и по проливу в Средиземное ходят, и в Бизерте стоят.

– Вы не совсем точно выразились, – возразил комиссар. – Когда-то эти суда действительно были вашими. Но Врангель задолжал нам огромные деньги и был вынужден продать ваш флот нам. И возникает следующая проблема: мы отправляем вас на вашем же, но теперь уже нашем корабле в Советскую Россию, и большевики корабль тут же реквизируют.

– Но вы ведь сказали: суда проданы. Стало быть, они уже принадлежат Франции. Так я понимаю? – возразил шахтер, который был в этой компании грамотнее других и был один из тех немногих, кто пытался докопаться до смысла всего происходящего. – Какое же большевики имеют право реквизировать ваши корабли?

– Этот вопрос вы и задайте большевикам, – сухо сказал Пеллё. – Они действительно проданы, это факт. На их покупку имеются все необходимые документы. Но… Советская Россия не признает никакие царские договора. И флот, о котором мы с вами говорим, они все еще считают своим.

– Ну, с энтим могли ба какось уладить, – сказал Дзюндзя. – Поди, ради людей все ж.

– Не все мне подвластно уладить, – не согласился комиссар. – К примеру, с Советами я не уполномочен вести переговоры. Поймите меня правильно: только наше правительство может решать такие вопросы. Зафрахтовать корабль можно было бы у турков. Но ведь это, помимо всего прочего, еще и крупные финансовые затраты.

– Получается, что положение безвыходное? – грустно спросил бородатый маркшейдер.

– Нет, почему же? У нас, французов, есть такая пословица… не помню, как она точно звучит… «Из каждого безвыходного положения есть выход, уже хотя бы потому, что был вход». Что-то в этом роде.

– Ну шо ж! Спасибо вам на добром слове, – поблагодарил комиссара Дзюндзя.

– Извините, чем смог. И уж точно: сочувствием, – сказал комиссар и крепко пожал каждому из делегатов руку.

Уже когда они покидали резиденцию верховного комиссара Пеллё, их догнал его адъютант:

– Господин комиссар извиняется и просит одного из вас вернуться на минуту, – и он указал взглядом на бородатого шахтера. – Всего на два слова.

– Мы тоже не против послухать энти слова, – сказал Дзюндзя. Он не хотел отдавать свою власть в руки незнакомого и только сегодня примкнувшего к ним человека. Они все вместе двинулись обратно по коридору.

Адъютант недоуменно пожал плечами и пошел следом.

– Извините, совсем упустил из вида, – встретил их у двери своего кабинета Пеллё – Здесь, в Турции, сейчас находится комиссар Лиги Наций господин Фритьоф Нансен. Может, кто-то из вас слышал о нем? Известный полярный исследователь, изучает север. Он один из самых авторитетных в мире ученых.

Все четверо промолчали: никто из них никогда и ничего о Нансене не слышал.

– Он совсем недавно был в Советской России и, кажется, даже встречался с кем-то из их вождей: так у них там называются правители. Сейчас он прибыл на день или на два в Турцию. Не упустите шанса, попытайтесь встретиться с ним уже сегодня.

– А до чего он нам, энтот северный ученый? – спросил Дзюндзя. – Нам бы до дому, а не на север. На север нас и без его помощи большевики, ежли надумають, сошлють. У нас пол-Рассеи – север.

– Слушайте дальше! – строго сказал комиссар. – Лига Наций назначила его комиссаром по репатриации беженцев и военнопленных. Насколько я знаю, он занимается прежде всего российскими гражданами. Таких, как вы, очень много, война раскидала по всему миру сотни и сотни тысяч. Обратитесь к нему. Уверен: вам помочь – в его силах.

– И иде ж его найдешь, энтого… как его?

– Нансена.

– Заковыриста фамилия. Должно быть, китаец? – предположил Дзюндзя.

– Норвежец.

– Не слыхав, – покачал головой Дзюндзя. – Подумать, какие токо люди на свете не водются! Все одно, як в речке чи в мори: и плотва, и карась, и щука, и той же кит. И все разны, – но спохватился, что своими рассуждениями отнимает у занятых людей время, коротко спросил: – Так иде можно его повидать?