Читать книгу - "Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть 3 - Александр Дюма"

– О, останьтесь, умоляю вас! – попросил де Гиш. – Вы любите уединение. Ах, как я понимаю это; такие наклонности свойственны всем женщинам с добрым сердцем. Ни одной из них не будет скучно вдали от светских удовольствий. О мадемуазель, мадемуазель!

– Да что с вами, граф? – испуганно спросила Лавальер. – Вы, видимо, расстроены?

– Я? Нет, нет, я совсем не расстроен.

– В таком случае, господин де Гиш, позвольте мне выразить вам свою благодарность. Я знаю, что только благодаря вашему ходатайству меня назначили фрейлиной принцессы.

– Да, правда, я припоминаю, очень рад, мадемуазель. Вы, вероятно, любите кого-нибудь?

– Я?

– Ах, простите, я не знаю, что говорю; тысячу раз прошу прощения. Принцесса была права, совершенно права; это жестокое изгнание повредило мои умственные способности.

– Но мне кажется, граф, что король принял вас благосклонно?

– Вы полагаете?.. Благосклонно… кажется, благосклонно… да.

– Разумеется, благосклонно; ведь вы, по-моему, вернулись без его позволения?

– Это правда, и мне кажется, что вы правы, мадемуазель. А не видели ли вы где-нибудь здесь виконта де Бражелона?

При этом имени Лавальер вздрогнула.

– К чему этот вопрос? – проговорила она.

– О боже мой! Неужели я оскорбил вас? – спохватился де Гиш. – В таком случае я несчастный человек, достойный сожаления.

– Да, вы несчастны и достойны сожаления, господин де Гиш; вы, по-видимому, ужасно страдаете.

– Ах, мадемуазель, почему у меня нет преданной сестры, верного друга…

– У вас есть друзья, господин де Гиш, и как раз виконт де Бражелон, о котором вы только что говорили, ваш настоящий друг.

– Да, действительно, это один из лучших моих друзей. До свидания, мадемуазель, до свидания. Мое почтение.

И он как безумный бросился в сторону пруда. Его черная тень скользила по ярко освещенным деревьям и расплывалась на сверкавшей поверхности пруда.

Лавальер сочувственно проводила его глазами.

– Да, да, – проговорила она, – он страдает, и я начинаю догадываться, из-за чего.

Тут к ней подбежали ее подруги, девицы де Монтале и де Тонне-Шарант.

Они только что сменили костюмы нимф на обычные платья и, возбужденные этой прекрасной ночью и своим успехом, прибежали за своей подругой.

– Как! Вы уже здесь! – воскликнули они. – А мы думали, что придем первые на условленное место.

– Я здесь уже четверть часа, – отвечала Лавальер.

– Разве вам не понравились танцы?

– Нет.

– А весь спектакль?

– Тоже не понравился. Я предпочитаю смотреть на этот темный лес, в глубине которого там и сям вспыхивают огоньки, точно мигают глаза какого-то таинственного существа.

– Какая она поэтичная особа, наша Лавальер, – усмехнулась де Тонне-Шарант.

– Несносная! – возразила Монтале. – Когда мы забавляемся, она плачет, а когда нас обижают и мы, женщины, плачем, Лавальер хохочет.

– Нет, я не такая, – заявила де Тонне-Шарант. – Кто меня любит, должен мне льстить, кто мне льстит, тот мне нравится, а уж кто мне нравится…

– Ну, что же ты не договариваешь? – сказала Монтале.

– Это очень трудно, – перебила мадемуазель де Тонне-Шарант с громким смехом. – Договори за меня, ведь ты такая умная.

– А вам, Луиза, нравится кто-нибудь? – спросила Монтале.

– Это никого не касается, – проговорила молодая девушка, поднимаясь с дерновой скамьи, на которой она просидела весь балет. – Слушайте, ведь мы условились повеселиться сегодня без надзора и провожатых. Нас трое, мы дружны, погода дивная; взгляните, как медленно плывет по небу луна, заливая серебряным светом верхушки каштанов и дубов. Какая чудная прогулка! Мы убежим туда, где нас не увидит ничей глаз и куда никто не последует за нами. Помните, Монтале, шевернийские и шамборские леса и тополи Блуа? Мы поверяли там друг другу свои надежды.

– И тайны.

– Я тоже часто мечтаю, – начала мадемуазель де Тонне-Шарант, – но…

– Она ничего не рассказывает, – заметила Монтале, – и то, о чем думает мадемуазель де Тонне-Шарант, известно одной Атенаис.

– Тсс! – остановила их Лавальер. – Мне послышались шаги.

– Скорее, скорее в кусты! – скомандовала Монтале. – Присядьте, Атенаис, вы такая высокая.

Мадемуазель де Тонне-Шарант послушно нагнулась.

В ту же минуту показались два молодых человека; опустив голову, они шли под руку по песчаной аллее вдоль берега.

Девушки прижались друг к другу и затаили дыхание.

– Это господин де Гиш, – шепнула Монтале на ухо мадемуазель де Тонне-Шарант.

– Это господин де Бражелон, – в свою очередь, шепнула де Лавальер.

Молодые люди приближались, оживленно беседуя между собою.

– Сейчас она была здесь, – сказал граф. – Это не был призрак; я говорил с нею, но, может быть, я напугал ее.

– Каким образом?

– Ах боже мой! Я не успел еще опомниться от того, что случилось со мною; должно быть, она меня не поняла и испугалась.

– Не волнуйтесь, друг мой. Она добрая и простит вас; она умница, она поймет.

– А что, если она слишком хорошо поняла?

– Ну что же?

– А вдруг она расскажет?

– Вы не знаете Луизы, граф, – заметил Рауль. – Луиза само совершенство. У нее нет недостатков.

Молодые люди прошли, голоса их мало-помалу затихли.

– Что это значит, Лавальер? – заговорила мадемуазель де Тонне-Шарант. – Виконт де Бражелон назвал вас в разговоре Луизой. Почему?

– Мы вместе воспитывались, – отвечала мадемуазель де Лавальер, – мы знали друг друга еще детьми.

– А кроме того, господин де Бражелон твой жених.

– А я и не знала! Это правда, мадемуазель?

– Как вам сказать, – отвечала Луиза, покраснев, – господин де Бражелон сделал мне честь, просил моей руки, но…

– Но что?

– По-видимому, король…

– Что король?

– Король не хочет дать согласия на этот брак.

– Почему? При чем тут король? – проворчала Ора. – Да разве король имеет право вмешиваться в подобные вещи?.. «Пулитика – пулитикой,– как говаривал Мазарини, – а любовь – любовью!». Раз ты любишь господина де Бражелона и он тебя любит, так венчайтесь. Я даю вам согласие на брак.

Атенаис расхохоталась.

– Ей-богу, я говорю серьезно, – продолжала Монтале, – и думаю, что в данном случае мое мнение стоит мнения короля. Не правда ли, Луиза?