Читать книгу - "Аквитанки - Юлия Галанина"

Причины? Да сколько угодно!.. Война. Суматоха. Живот болит от здешней пищи. А главное, эта герцогская подстилка осмелилась недоуменно воззриться на ее любимый «кораблик», мерзкая шлюха!

– Дочь моя! – нервно перебирая тонкими пальцами ложечку, обратилась она к Жанне. – Война – дело не женское и очень скучное. Госпожа Меньле, хоть я и не одобряю скандального поведения этой особы, была права: надо вернуться домой, и переждать досадную заваруху!

– Ах, что Вы, матушка! – церемонно ответила Жанна. – Я не могу столько ждать!

«Не за горами и старость» – добавила она про себя.

– Но Вы правы. Вы должны выехать обратно немедленно! Мы не можем подвергать наши земли риску, столь долго оставляя их без госпожи, раз уж началась новая усобица. Да и Ваше здоровье, я вижу, заметно пошатнулось в здешнем климате. Мессир Ламори был, как всегда, прав. И пока военные действия не развязаны, Вы должны как можно скорее вернуться в Гиень.

Мадам Изабелла очень растрогалась и чуть не прослезилась от неожиданной чуткости дочери.

– Но Жанна, как же я Вас оставлю? – спросила она.

– Раз я теперь фрейлина Анны Бретонской, то большую часть времени я буду проводить во дворце, так что волноваться за меня нет абсолютно никаких причин. Завтра мы будем представлены герцогу и герцогине, а послезавтра Вы покинете Ренн, – рассудительно сказал Жанна, внутренне ликуя:

«Война – это же здорово! Это множество кавалеров, множество интриг! Вихрь событий, пьяные от побед мужчины! Матушка со своим глупым «корабликом“ была бы только помехой!»

* * *

– … И запомни, Cara mia, как настанут холода, смазывай лицо госпожи маслом из лилий или нарциссов. Если же летом на солнце долго пробудет и кожа станет сухой и шершавой, смешай розовое масло, яичную муку и выжимку из дыни. Намажь на вечер… Если же госпоже Жанне приспичит совсем белокурой стать, возьми смолы сосновых шишек и розового масла по одной мере. И две меры осадка старого вина. Смешай хорошенько и нанеси на волосы. Пусть три дня так ходит, не стонет. Правда, потом отмывать замучаешься… Эх, наши итальянские донны лучше делают: одевают широкополые шляпы – одни поля, тульи нет – волосы по эти полям ровно раскладывают, смачивают морской водой и на балкон, или на крышу… Под летнее солнышко. Сидят, выгорают… Потом долго–долго отполаскивают волосы в ромашке, потом в слабом уксусе. И опять в морской воде… И на крышу… Бросить бы это все к чертовой бабушке, забрать тебя и вернуться на родину!.. – напоследок учил и философствовал мессир Ламори, обнимая в повозке Жаккетту.

Ему так и не пришлось перебираться в дом.

Содержимое повозки только уменьшилось на сундуки Жанны, да на нубийца, уже заселившегося прошлой ночью на чердак. (По пути, он чуть не столкнулся нос к носу с вышедшей по неизвестным надобностям госпожой Изабеллой. Только темнота спасла Абдуллу от разоблачения, а графиню от нервного припадка и седых волос.)

Жаккетте тоже было жалко расставаться с итальянцем, к которому она очень привязалась.

С утра ее сердце грызла ноющая тревога: теперь она останется одна и, значит, святой Агнессе придется в меру сил отгонять от нее, Жаккетты, неизбежных ухажеров (если их можно будет так вежливо назвать). А надолго ли хватит сил у святой? В том–то и дело…

Она плотней прижалась к мессиру Марчелло и грустно сказала:

– Не врите уж себе–то, мастер. Ну, куда Вы вернетесь без денег? Вам еще лет пять копить надо, а то и шесть. И меня никто не отпустит. Ерунда все это!

– Вот те на! Такое впечатление, Cara mia, что ты заглядывала в мой кошель! – удивился мессир Марчелло. – Откуда такая хозяйственность?!

– А! – мотнула головой Жаккетта. – Много ума не надо. Я же не слепая, вижу, какое добро у Вас есть и сколько монет госпожа Изабелла Вам отстегивает. Да и не рветесь Вы, господин Марчелло, на родину. Боитесь чего–то…

– Так… Я, оказывается, все это время общался с ясновидящей девицей! – скрывая смех, процедил итальянец. – Может Вы, милая дама, подскажите и мое будущее?

Обиженная Жаккетта высвободилась из объятий мессира Ламори и уселась на большой сундук (тот самый, что был краеугольным камнем в баррикаде, отделявшей Абдуллу от итальянца). Повернувшись к мастеру спиной и пристально глядя в дощатую стенку повозки, она сказала:

– А чего его предсказывать? Опять будете в башне сидеть, к благородным дамам в окошки сигать, да простых людей пугать своими ремеслами. А мой Вам совет: к Маргарите приглядитесь. Давно она по Вас сохнет, а вам и горя мало!.. Одни баронессы на уме!

– Так–так… Теперь уже не только ясновидящая прорицательница, но и милосердная христианка, направляющая грешника на путь истинный. То есть на достойных любви девиц!

Развеселившийся мессир Марчелло подсел к Жаккетте и, прижавшись к ее спине, положил голову на Жаккеттино плечо. Посидев так минут пять (Жаккетта, надув губы, продолжала пялиться в одну точку) итальянец, посерьезнев, сказал:

– Ты угадала, малышка. Жаль, ты не слышала той истории, что я рассказывал в пути дамам. Но суть одна: святая инквизиция стала дышать мне в спину… Пришлось покинуть гостеприимную Флоренцию и затаиться где подальше. Я с этими людьми не борец: уж слишком много костров я видел на площади моего родного городка… Раз уж мы сегодня обмениваемся советами на прощание то вот тебе мой: держись подальше от людей в сутанах. Ведь они, в конце концов, тоже мужчины. Но то, что для меня было райским наслаждением… Ты понимаешь, о чем?

– Угу! – кивнула Жаккетта. – Только говорить не буду, слово больно неблагородное…

– Да? – удивился мессир Марчелло. – Тогда скажи двумя словами: «занятие любовью». Ведь так?

– Угу! – еще раз кивнула Жаккетта.

– Ну, так вот, то, что для меня было райским наслаждением, в их исхлестанных догмами и запретами умах примет вид бесовского наваждения. Я думаю, вряд ли Господь Бог, создавая землю и наделяя мужчину и женщину способностью любить друг друга, думал, что устами его служителей это будет называться грехом… Святые отцы инквизиторы, поскольку они люди и наделены плотью, часто свои грязные похотливые желания приписывают демоническим чарам несчастных жертв, попавших им в когти… Сколько красавиц только из–за этого сгорело живьем! А твои возможности пополнить их число очень велики. Ведь ты и сама прекрасно знаешь, что вызываешь желание обладать тобой практически у каждого мало–мальски нормального мужчины… Как видишь, я тоже ясновидящий! Что–то очень грустное прощание у нас вышло… Выше нос, малышка, тебе повезло! В придачу к такому опасному сокровищу, Создатель наделил тебя на редкость здравым умом, крепкими нервами и большим запасом физической прочности! Так что уповай на себя и не пропадешь! Поверни, наконец, свое личико! Я совсем запамятовал: ведь на сундуке мы любовью не занимались! Как же можно упустить такое необычное наслаждение?!

* * *

…Слезая с повозки, Жаккетта пыталась успокоить упорно терзаемую тревогой душу, говоря себе, что ничего страшного, в сущности, не произойдет, даже если мессир Марчелло уедет. Святая Агнесса начеку и в обиду не даст.