Читать книгу - "Осколки нефрита - Александр Ирвин"

Он протянул тощую руку со сморщенной на кончиках пальцев кожей — словно он слишком долго просидел в ванне.

Стивен пожал протянутую руку, прежде чем до него дошло, что делать этого не стоит.

— Какой еще Ребус? — спросил он. — Меня зовут Стивен.

— Ах, Стивен! Извини, Джонни, о Господи! Ошибка мертвеца. Они мне сказали, что ты Ребус. — Джон со смехом покачал головой и поскреб за ухом.

— Мертвецы? — Болотом пахло не от дыхания Даймонда. Стивен понял, что запах идет прямо от кожи.

— Они разговаривают со мной. В конце концов, я один из них. Такой шум и гам, хорошо хоть мне больше не нужно спать.

Стивен пытался разобраться в словах Даймонда. Он мертв? Стивен слышал о привидениях и зомби, однако они не могли говорить — а тем более смеяться. Этот человек, Джон, сказал, что с ним разговаривают мертвецы — значит, это их слышал Стивен, эти замогильные голоса?

В любом случае в Зале мумии Джон оказался не случайно — он ждал Стивена, даже если и назвал его другим именем.

И тут в голове щелкнуло: мумия ждала не Даймонда. Даймонд пришел сюда по собственной инициативе или его послал кто-то другой.

— Тебя мумия послала? — спросил Стивен на всякий случаи.

— Мумия? А, чакмооль. Нет. Чакмооль работает на Стина — по крайней мере Стин так думает. Стин меня утопил. Чтоб ему провалиться. Скотина. Королем хочет быть. Да заткнись ты! — Последняя фраза была обращена к воздуху над головой Даймонда. — Извини, Джонни, не ты. Срывается иногда с языка, слишком много голосов хотят высказаться.

Стин. Человека, купившего мумию, звали Стин.

— Что такое чакмооль? — спросил Стивен, прежде чем Даймонд снова начал нести всякую чушь.

Даймонд посмотрел на него, словно проверяя, не шутит ли Стивен.

— Да ты ничего не знаешь, верно? — сказал он наконец, и радостная улыбка расцвела на его изможденном лице. — Чакмооль — это… ну… Джонни, давай сначала. Происходят серьезные вещи. Ты в них замешан. Я не был замешан, но теперь меня замешали. Чакмооль — это как бы его глаза и уши. — Даймонд показал на статую. — Тот, кто заставляет все расти, Тлалок, имакпаль ийолоко.

— Имак… чего?

— Извини, Джонни. Науатль, это его язык. Его я тоже слышу. Значит, что он держит нас в своей ладони. Меня-то скорее в кулаке зажал, я ведь утонул. А тебя он все старается убедить.

«Ты будешь человеком», — вспомнилось Стивену, и он услышал утвердительное эхо.

— Точно, — кивнул Даймонд и спохватился: — Извини, Джонни. Подслушиваю иногда. Тлалок в моей голове заставляет меня делать всякое, я даже не помню что. Но теперь он живет только в таком виде. — Даймонд показал за спину, на гротескную фигуру, вырезанную на стене пещеры. — Вот тут и еще в других таких же. Все затеряны в джунглях, кроме этой, и он застрял в стене. Без тела он не может двигаться в этом мире. А чакмоолю в одиночку не хватает силы, чтобы вызвать его обратно. Вот чакмооль и задумал принести жертву, чтобы накормить его, дать ему силы и тело. — Даймонд говорил с одышкой, но в его голосе прорезалось возбуждение. — И вот тут пригодится эта штука, — продолжал он, вытаскивая деревянную коробку из своей сумки и роняя на пол какой-то сверток. Он открыл коробку и поморщился. В раскрытом состоянии половинки коробки образовывали цельный рисунок. — Узнаешь?

Стивен кивнул. На крышке коробки была вырезана мумия. Чакмооль.

— Так я и думал. А вот это для тебя. — Даймонд поднял завернутый в холстину сверток. — Мне его иметь не положено. Маскансисил не хочет. — Он развернул сверток и вытащил маску из полированного дерева — на ней была только шишка на месте носа и разрез для рта в пару дюймов длиной. — Люпита велела мне найти это, и… извини, Джонни… я сказал о маске Стину. Стин Люпиту тоже убил. Сволочь. Меня утопил — пожалуй, за мной должок. Я открыл коробку, и теперь в моей голове еще и Маскансисил. Говорит, чтобы я ненавидел Тлалока, а я не могу. Зато Стина могу. Ему не понравится, что у тебя есть эта штука.

Даймонд протянул маску Стивену, но тот отступил назад.

— Погоди-ка, — сказал он. — Не привык я с мертвецами разговаривать, я не понял и половины того, что ты наговорил. Зачем мне эта маска? И кто такой Маскансисил?

Даймонд пожал плечами, все еще протягивая маску:

— А может, это не тебе. Может, ты ее отдать кому должен. Маскансисил в маске. Следопыт.

— Кто такой Маскансисил? — повторил Стивен.

— Извини, Джонни. Не торопись. Начнем сначала: люди Тлалока… Маскансисил как чакмооль. Глаза и уши для другого бога, у которого тоже нет тела. Добро и зло — это слишком просто, но… Он борется с Тлалоком, с чакмоолем. Очень давно борется. — Даймонд опять пожал плечами. — Все, что я знаю: ты тоже Следопыт. Маскансисил сказал отдать тебе маску, ты знаешь, что делать.

Стивен протянул было руку к маске, но заколебался.

— Тебя Маскансисил послал ко мне? — Даймонд с усмешкой кивнул. — Кто послал тебя за маской?

Усмешка погасла, и Даймонд посмотрел себе под ноги.

— Тлалок показал мне, где она находится.

— Ты слуга двух господ, мертвец. Откуда мне знать, который из них говорит?

Стивен знал, что ему придется взять маску. Он уже слишком глубоко увяз, чтобы отойти в сторону. Но, черт побери, прежде чем ввязываться в это дело, он докопается до истины и узнает, кто дергает Даймонда за ниточки.

Даймонд холодно посмотрел на него, и мощь этого яростного взгляда пронзила Стивена осознанием, что он разговаривает с мертвым человеком. С человеком, который слышит голоса богов.

— Это я говорю, — ответил Даймонд, и в его негромком голосе кипела оскорбленная ярость. — Я мог бы отдать маску другому, мог бы выкинуть ее в море. Я отдаю ее тебе.

Стивен взял маску. Она оказалась тяжелее, чем следовало бы, и он почувствовал, как часть этой тяжести осела на него, как будто он предал чье-то доверие.

«Теперь я тоже слуга двух господ», — подумал он, наполовину ожидая, что безликая маска внезапно заговорит, однако единственным звуком в пещере был гулкий щелчок, с которым Даймонд захлопнул резную коробку.

— Это я оставлю, — сказал он. — Ей нельзя быть рядом с маской.

«Готов ли я разозлить чакмооля?» — спросил себя Стивен. Похоже, все равно уже разозлил. В нем шевельнулось чувство вины, когда он вспомнил город из своего сна, вспомнил, каково быть гражданином, а не рабом.

— Даймонд, — выпалил он, — а ты видел город?

— Город заката? — спросил Даймонд, и Стивен кивнул, вспоминая солнце, покрасневшее от клубов дыма. — Ха, — фыркнул Даймонд и пошел, шлепая босыми ногами по полу. — Видел ли я город? Ребус, да я там живу.

Арчи долго сидел, все еще чувствуя сильный запах дыма и глядя на нож, из которого постепенно уходило тепло. На пальцах правой руки оставались маленькие блестящие шрамы, напоминавшие о ночи семь лет назад, когда его жизнь рассыпалась в фейерверке искр. Он тогда обжегся об лезвие ножа, а теперь, когда Арчи наконец сошел с ума, нож лежал, остывая, в его ладонях. Безумие не утешало; даже дневной свет искривлялся вокруг Арчи. А чего еще ожидать? Жена и ребенок погибли, работа и дом потеряны, сам он дошел до того, что спит в винном погребке и таскает бочки с пивом за миску говяжьей похлебки. А ко всему прочему его преследуют жуткие видения языческого жертвоприношения — где в жертву приносят его мертвую дочь.