Читать книгу - "Архипелаг Исчезающих Островов - Леонид Платов"

— Красивее нашего моря, считаю, нет и не может быть, — негромко сказал пионер, спутник Андрея.

— Красивее трудно сыскать, — подтвердил кто-то из колхозников, также негромко, будто боясь нарушить очарование вечера.

— А вот насчет “не может быть” не согласен, — сказал председатель откашлявшись. — Будут еще многие другие моря, и, должно быть, покрасивей нашего…

— Почему?

— Да уж потому. Порядок такой. Возьмем для примера легковые машины. Год от году их все лучше делают у нас. Теперь, говорят, какие-то обтекаемые выпускают… Ну, а наше Рыбинское — это море первого выпуску…

— Будут, значит, и второго, и третьего?

— А как же! Ты смекни: какая страна большая у нас! Шестая часть суши! И на весь Советский Союз внутренних морей — раз, два, да и обчелся… Считай: в пустыню, в Кара-Кумы куда-нибудь, надо море?

— Надо.

— Ну вот. А в поволжские засушливые степи?

— Туда, пожалуй, одного моря маловато. Парочку бы!

— Видишь, сколько новых требуется?.. А ты сказал: нет и не может быть!..

Слушая неторопливый разговор поморьинцев, Андрей засмотрелся на море, лежавшее у его ног. Оно было такое тихое, спокойное, приветливое…

Сбоку, в редкие просветы между облаками, падали косые лучи солнца. Сияние их растекалось по воде. Целая вереница сверкающих пятен протянулась на восток, а самое дальнее из них, мерцая, сливалось с линией горизонта…

Утром, посоветовавшись с председателем, Андрей отказался от поездки в Переборы и вернулся пешком в Весьегонск. Он решил дожидаться Лизу в Весьегонске.

Четыре дня подряд слонялся мой друг по зеленым тихим улицам. Город был очень милый, уютный, но ничем не напоминал тот Весьегонск, в котором Андрей родился и провел детство. Никто не узнавал Андрея, и он никого не узнавал. В конце концов ему стало просто скучно в незнакомом городе.

Каждое утро он приходил, как на службу, в контору строительного участка и перебрасывался несколькими фразами с кудрявой машинисткой, которая принимала в нем участие. Обычно свое “Лизаветы Гавриловны нет, задерживается Лизавета Гавриловна” она произносила очень грустным голосом и смотрела на Андрея так, что ему становилось немного легче.

Но и она не могла долго беседовать с Андреем — контора переезжала на другую стройку и сейчас напоминала улей во время роения. Пробегали мимо озабоченные чертежницы, задевая Андрея свитками карт и рейсшинами. Яростно щелкали на счетах бухгалтеры, “подбивая” итоги. Кто-то за тонкой фанерной перегородкой диктовал простуженным голосом: “С нижней террасы перевезено три тысячи двести семнадцать жилых домов. Написали?.. Газонов разбито…”

Однажды, протискиваясь к выходу, мой друг споткнулся о человека, который сидел на корточках у высокой пачки писчей бумаги и хлопотливо пересчитывал листы, то и дело слюнявя пальцы. Видна была только лысина внушительных размеров, розовая, почти излучавшая сияние.

— Федор Матвеич! — окликнули его из-за столов. — Дайте людям пройти! Весь проход загородили пачками своими.

Человек, сидевший на корточках, обернулся. Что-то странное было в этом одутловатом, бритом актерском лице. Казалось, не хватает обычного грима: накладных усов и бороды.

Выпученными рачьими глазами со склеротическими прожилками он скользнул по Андрею.

— Ах, виноват, виноват, — вежливо сказал он. — Пожалуйста!

Он посторонился и нагнулся над бумагой, снова показав Андрею свою лысину.

Где-то Андрей уже видел эту лысину. Знакомая лысина! Забавно!.. Где же он ее видел?

Он потоптался в раздумье у порога, напрягая память, но так и не вспомнил.

Мысли были заняты другим. Сегодня пятый день его сидения в Весьегонске, а Лизы нет как нет! Не махнула ли она из Переборов прямо в Москву?

Это было не очень забавно. Просто глупо. Он поджидает ее здесь, пятый день гуляет взад и вперед по Весьегонску, тогда как в этот момент в Москве, возможно, решается судьба экспедиции, дело всей его жизни! Все ли там в порядке? Справляются ли без него Леша и Степан Иванович? Не выкинул ли новый фортель Союшкин?

Беспокойство все сильнее овладевало моим другом.

Машинально он шел по улицам, пока не очутился перед зданием порта. Ноги сами принесли его сюда.

Он справился в кассе о ближайшем пассажирском пароходе. Ага, ожидается через полчаса! Очень хорошо! Один билет до Москвы, будьте добры!

Итак, с весьегонским сидением покончено. Завтра он в Москве!

Неторопливо шагая, совершил Андрей свой последний прощальный круг по городу. Спешить было некуда. Он рассчитал время так, чтобы по пути на пристань заглянуть в контору — попрощаться с приветливой машинисткой.

На этот раз та встретила его необычно. Она улыбалась, кивала, трясла своими веселыми кудряшками.

— Приехала! — сообщила она радостным шепотом. — Дождались. Вот!

Действительно, посреди комнаты, окруженная сослуживцами, стояла Лиза. На ней был просторный пыльник с откинутым капюшоном — не успела снять. Голова с задорной челкой быстро поворачивалась из стороны в сторону. Лизу одолевали расспросами, тянулись к ней через столы, подсовывали на просмотр и на подпись какие-то бумажки.

Встреча с Андреем не удалась. Разговор произошел почти на ходу, в скачущем телефонно-телеграфном стиле.

— О! Андрей! Ты приехал?.. Здравствуй, здравствуй! — сказала Лиза. — Извини, что так сложилось. Вызвали, понимаешь, на трассу. Ты давно в Весьегонске? Да что ты говоришь!.. Но ты все видел в Весьегонске? Все, все? И новую школу, и цветники, и обрыв? Ну как? Какое у тебя впечатление?.. Приятно слышать. Я рада, что понравилось. Жаль, Леша не видал. Я к вечеру освобожусь. Андрей, — покажу тебе город еще раз… Почему? О! Уезжаешь? Нет, честное слово, мне очень жаль… Хотя на следующей неделе я тоже в Москву. Мы переезжаем, ты знаешь?.. А что нового с экспедицией? Леша ничего не писал?..

Впрочем, можно ли говорить более связно, когда над ухом тарахтит телефон и сотрудники, стоящие вокруг, осуждающе смотрят на Андрея. (“Как не стыдно такими пустяками отвлекать?”)

— Ты мне что-то хотел сказать? — догадалась наконец Лиза. — Что-нибудь важное? Отойдем в сторонку.

Они отошли к окну, но тут Лизу настиг владелец лысины, которую Андрей видел где-то, но так и не смог припомнить где. Суетливо шаркая подошвами, он приблизился, одернув на себе толстовку, до предела вытянув тощую, жилистую шею.

— Кнопочки я купил, Лизавета Гавриловна, — сказал он конфиденциальным тоном. — Вы давали указание насчет кнопочек…

Тьфу ты пропасть! Нигде не дают поговорить!

С моря донесся протяжный низкий звук. То пассажирский пароход, весь белый от ватерлинии до верхушек труб, подходил к пристани.

— Не опоздаешь, Андрей?

— Да, да! Я побежал, — спохватился Андрей. — Договорим в Москве…