Читать книгу - "Лихие девяностые - Сергей Юрьевич Нечаев"

13,8 % торговли и общественного питания. К моменту начала «чубайсовской» приватизации в 1992 году уже практически вся легкая и текстильная промышленность была приватизирована через аренду с выкупом. То есть Чубайс не начал приватизацию, Чубайс ее продолжил, распространив на то, что при Горбачеве приватизировать не решались.

Афанасьев А.Н.

Человек и то, что он сделал. Книга 2 (2019)

Упадок российской науки

27 марта 1996 года Б.Н. Ельцин подписал указ № 424 «О некоторых мерах по усилению государственной поддержки науки и высших учебных заведений Российской Федерации».

Связано это было с тем, что перед выборами президента Ельцину нужно было привлечь избирателей на свою сторону, и он начал обещать всем понемногу: обещал ликвидировать задолженность по социальным платежам, повысить минимальный размер пенсии, предложил план урегулирования конфликта в Чечне. Кроме того, были списаны долги по товарным кредитам для аграрно-промышленного комплекса, обещаны льготы ВПК, обнародована программа поддержки малого бизнеса. Не забыл он и про ученых со студентами.

На самом деле после развала СССР финансирование науки было обвально свернуто, цены резко выросли, и зарплата ученых опустилась ниже уровня выживания. Ассигнования на гражданскую науку за 1990–1995 годы снизились в 4,4 раза, а затраты на собственно продуктивную исследовательскую работу сократились примерно в 10 раз.

В 1991 году Академия наук СССР была преобразована в Российскую академию наук (РАН). Численный состав Академии наук заметно вырос, но наука – не та область, где берут числом. Например, в то время в число академиков и член-корреспондентов РАН прошли деятели, более известные в политике, чем в науке, – политик Р.И. Хасбулатов, олигарх Б.А. Березовский и др.

Поскольку заниматься наукой в новой России стало практически невозможно не только рядовым, но и крупным ученым, началось массовое бегство заслуженных и наиболее способных молодых ученых за рубеж. Например, академик-математик С.П. Новиков с 1996 года стал преподавать в Мэрилендском университете. В этом же университете преподавал и лауреат Ленинской премии, академик-физик Р.З. Сагдеев. А академик-математик В.И. Арнольд последние годы жизни преподавал во Франции. Почему наши академики в 90-е годы сосредоточились на развитии не российского, а западного образования – нетрудно догадаться.

Те, кто не мог найти работу за границей, меняли сферу деятельности. Многие ученые были уволены принудительно, а их институты (особенно находившиеся в центре Москвы) были сданы в аренду коммерческим фирмам и иностранным представительствам.

О закрытии крупных НИИ в 1992 году персоналу объявляли за два месяца. Но многие сотрудники не могли в это поверить и не искали нового места работы (автор этих строк, кстати, кандидат экономических наук, поверил и последующие 11 лет благополучно торговал сантехникой). В результате появилось большое число безработных.

Многие из потерявших работу и смысл жизни научных работников в 90-е годы составили значительную часть армии так называемых челноков, которые ездили по соседним странам и скупали ширпотреб для продажи на вещевых рынках.

Везли все, чего в России было навалом и «за копейки»: искусственные елки, изделия из нержавейки, сигареты. Все это меняли на доллары, покупали одежду, изделия из кожи и шерсти, парфюмерию, продукты питания: кофе, чай, сухое молоко. Поначалу они даже не платили налоги, поэтому продавали товары по низким ценам, получая хорошую прибыль. В 1996 году на долю челноков приходилось 75 процентов всех закупок товаров народного потребления за рубежом. В научных институтах царил бардак: разработки есть, а денег нет. Некуда было применять свои знания. Гранты из-за рубежа предоставлялись на грабительских условиях, за молодыми и талантливыми мозгами охотились передовые страны. В России же никому ни до чего не было дела. Для ученых имелось два пути – на Запад или в «челноки».

Ольгина Вера.

Эффект лапши конца ХХ века (2023)

Этот процесс шел катастрофически быстрыми темпами. Он привел к уничтожению научных школ, снижению качества высшего образования, к деградации и падению рейтинга российских академических журналов.

Указ Ельцина ничего не изменил, а в июле 1996 года завершился второй тур выборов, и через несколько месяцев решение о стимулировании науки было отменено другим постановлением того же Ельцина: «О дополнительных мерах по обеспечению режима экономии при исполнении федерального бюджета». Там было написано: «Приостановить действие Указов Президента, приводящих к увеличению расходов федерального бюджета по перечню согласно приложению». В этот перечень вошел и указ № 424.

В итоге с начала 90–х заметная часть российской научно-технической интеллигенции начала работать на американскую экономику и науку. В частности, российские программисты стали массово «батрачить» на крупные и мелкие фирмы США, не выходя из собственных квартир, и за очень умеренную цену создавать качественный «американский» программный продукт.

А псевдореформаторы на фоне общей кампании по дискредитации «всего советского» предприняли атаку и на советскую науку. В частности, новое руководство телевидения закрыло программу «Очевидное – невероятное», поскольку ее ведущий, ученый-физик С.П. Капица, отказался выполнять прямые указания администрации громить советскую науку и пропагандировать популярные в тот период лжеучения.

На фоне падения престижа науки расцвели «целители» и «заряжатели воды» типа Анатолия Кашпировского и Алана Чумака, которые активно пропагандировались Центральным телевидением. Пропагандировались и «шли в народ» псевдонаучные учения типа «новой хронологии» Анатолия Фоменко и Глеба Носовского, которые, по сути, были успешными коммерческими предприятиями.

В 1998 году А.И. Солженицын на общем собрании РАН, посвященном ее 275-летию, подводя итоги «реформ», сказал, что «еще никогда за три века своего существования на Руси наука не была покинута в таком пренебрежении и нищете».

В середине 90-х годов на всю науку России выделялось ежегодно 200–250 млн долларов, что равнялось бюджету среднего американского университета.

Число ученых сократилось в три раза, причем в науке остались в основном пожилые. Подсчитано, что в конце 1980-х годов доля научных работников в возрасте 50–70 лет составляла в СССР 27 %, а через 20 лет она превысила 50 %. Для сравнения: в США эта цифра меньше 20 %.

По относительной численности ученых страна опустилась с 1-го на 7-е место. В 90-е годы прекратили свое существование 800 конструкторских бюро и институтов, что привело к отмиранию понятия «отраслевая наука». За период с 1990 по 2003 год количество научных и проектных организаций сократилось в 7,8 раза, конструкторских бюро – в 3,6 раза. При этом был взят курс на замещение отечественных институтов зарубежными инжиниринговыми фирмами.

Численность научных работников России снизилась с 1992 до 1998 года с 1532 до 855 тысяч человек. А к началу 2000-х годов персонал научной сферы сократился до 840 тысяч человек. При этом особенно сильному сокращению подверглись исследователи: их доля составила 48,7 % в 1998 году