Читать книгу - "Крах атамана - Олег Георгиевич Петров"

Когда его заперли после ареста в общую тюремную камеру, её обитатели, ничего не зная о занятиях и промысле Живодера, почему-то воздерживались интересоваться его личностью, как и обстоятельствами, приведшими за решётку. Стена отчуждения и опаски почти сразу возникла между Лебедевым и остальными арестантами. Что его совершенно не занимало…

2

– Оська, пся крев, хорош на лавке валяться, геть сюда! – забухал в стенку Чимов.

Голубицкий вздрогнул, быстро сунул газетку снова в укромное местечко, побежал в парикмахерскую, надсадно кашляя. Слабые легкие уберегли Голубицкого от боевой службы, но не от бандитского капкана.

– Чего опять на кухне засел, чахотка! – сердито рявкнул на появившегося Осипа Чимов. – Хватай щётку! Полдня не метено! И в каморке у меня не прибрано, аль забыл мое отношение к порядку? Везде всё вылизать до полной чистоты и сверкания!

Яшки Певченко-Шевченко в парикмахерской уже не было. Облегченно переведя дух, Осип сноровисто принялся за уборку, чем и занимался вплоть до темноты. Потом вынес помои, повесил половую тряпку из мешковины на проволоку, натянутую от угла к забору, вернулся в парикмахерскую помыть руки.

Антоха складывал инструменты: прием клиентов на сегодня закончился. В кочегарке бухнула дверь, в спальне-кладовочке Чимова послышались голоса. Антоха быстро прошел в свою «кандейку».

Осип услышал, как там разгорается ругань, и замер у полураскрытой двери в любопытстве.

– Нечего тут крутить и голову мне морочить! – злой голос Чимова перекрыл чье-то бормотание. – Надоело уже ваши россказни выслушивать! Как пить-жрать да ночевать, так горазды, а мне за это какое восполненье?..

– Ой-ей-ей! Да будет тебе плакать-то!

Осип узнал по голосу Мишку Логотенко-Хохлёнка.

– Слышь, Антоха, погодь. Я тебе вскорости костюм дам. Кто ж знал, што так получится…

– Кто ж знал! – передразнил Хохленка Чимов. – Горе-сбытчики! Ни хрена не могёте добытым распорядиться! Куда теперь все эти тряпки девать?!

– Покедова в сундуке у тебя полежат, чо им сделатца… – ответствовал Мишка и тут же протянул просительно:

– Антоха, слышь, дай мне хоть какие-то штаны… сам видишь, в етом куды пойдешь, напрочь порвал. Не серчай, товарищ Чимов, дай лучше свои брюки поносить, покедова мне костюм не сошьют…

– Ага, как же, тебе сошьют, мне сошьют… Жди, дурында!

Было слышно, как Чимов, кряхтя, роется в вещах. Осип знал, что объемистый сундук, сверху заваленный узлами с грязным бельём и оттого незаметный в темной каморке, набит у Антохи добротными вещами, которые, как теперь окончательно стало ясно Голубицкому, были с грабежей и налетов.

– Ладно, на вот, возьми ватные брюки, чёрт с тобой! От вас иначе не отвяжешься!

– Чо ты жмотничашь, – подал наконец голос и тот, что пришел с Мишкой. Осип его узнал – Калмыков. – Сам, ли чо ли, сундучок набил…

– Сам не сам да вам – не дам! – отрезал Чимов. – Костя мне поручил…

– Ага, Костя любит поручать-приказывать, – ехидно хмыкнул Хохлёнок. – Кады бы ишшо сам почаще на дело ходил да на сбыт…

– Это вы с ём и разбирайтись, а мне вшистко едно! – поспешно сказал Чимов, переходя в раздражении на полузабытый родной язык.

– Ладно, ладно… – примиряюще произнес Мишка, шурша одеждой, видимо, примеряя ватную обнову. – Слышь, ваше благородие товарищ Чимов, нельзя ли будет взять у тебя деньжат? На хлеб, мать твою, даже нет! Дай до получения денег за добычу…

– Силё-он… – протянул Антоха. – Штаны ему дай, теперича и кошель разуй! Но вы и грабители, чесна боска ченстоховска! Без гроша в кармане!..

– Чо ты поднялся-то опять! Не тыщу же прошу, а на хлеб рублёв пять…

– Денег у меня только три рубля, – нехотя ответил Антоха. – Ладно, щас у своего ученика спрошу…

Голубицкий тут же отпрянул от двери, метнулся к толстому зеркалу на деревянной подставке, за которым Антоха брил-стриг посетителей, схватив тряпку, принялся смахивать невидимую в сумерках пыль.

– Чо ты тут, как крот, в темноте копошишься? – зазвенев стеклянной колбой керосиновой лампы, буркнул вошедший Чимов. – Где спички коло лампы были?

– Там и лежат.

– А, тут… – Чимов подпалил фитиль, осторожно покрутил колесико, регулируя коптящий язычок пламени, бережно установил обратно колбу. – Надо мне, Оська, три рубля. Есть у тебя?

– Откудова! – с деланым испугом воскликнул Голубицкий. – Жалованья ещё не давали.

– А то я не знаю! – Антоха почесал в затылке, задумался на мгновение. – Ты, вот что, Оська… К Цывилеву Виктору сбегай-ка, у него попроси.

– Ты чо, Антоха, у политрука батальона? Как у него занимать-то?!

– Как, как! Обратился с почтеньицем и занял! Мужик он натуры широкой, опять же, получает поболе тебя разов в пять. Займет чахотке! – ухмыльнулся Чимов.

Политрук Цывилев денег Осипу занял. Антоха тут же вручил их Хохлёнку, и тот вместе с Калмыковым без промедления растаял в вечерней темноте.

Обозлённый Чимов шумно вернулся в парикмахерскую залу, с размаху плюхнулся на клеёнчатый диван.

– Надоели хуже горькой редьки! И когда это попрошайничество кончится! – взялся ругаться Антоха, для которого ссуда кому-либо денег была хуже смерти. – Думаешь, Оська, возвернут? Куды с добром! От имя ни денег, ни обещанного костюма теперича не дождешься! Как в канаву у церкви кинуть!..

– Не прокидайся, Антоха! – из внутренней двери появился Ленков, румяный и веселый. – Каво энто ты тут чехвостишь?

Осип снова вздрогнул, неприятно заныло под ложечкой. Никак не возможно было привыкнуть к этим свободным шастаньям «гостей» через кочегарку и кладовку.

– Каво, каво! Тебя и твоих прихлебаев! – неожиданно смело ответил Чимов. Видимо, расставание с деньгами и ватными брюками очень сильно на него подействовало. – Надоели вы мне все! Ходите-бродите: то дай это, то дай то!..

– Ишь ты… И чего же я у тебя выпрашивал, ну? – набычился Ленков.

– Не-е, ты-то, Костя, и ни при чём, – мигом вернулся в кротость Чимов. – Хохлёнок с Калмыком… Ни хрена за тряпки не выходили. И тряпки ушли, и вместо денег – кукиш! Во! – показал Антоха сложенную из пальцев фигуру, снова распаляясь. – Щегольска парочка, гусь да гагарочка! Ещё и попрошайничали здеся сёдня. Брюки Хохол разодрал, – пришлось свои ватные отдать, ещё денег тут им бегали занимали… На хлеб! Брешут, аспиды! Уже небось ханкой давятся, пся крев!

– Вот как! – Ленков уселся рядом с Чимовым на диван, расстегнув шинель, потянулся до хруста. – Э-э-эх! А ты и раздавать мастер!.. Суки драные, когда надо – никого нет на дело, а готовое – рвут из рук!

Чимов при этих словах вскочил с дивана, размахивая руками и матерясь.

– К чёрту всю вашу компанию! Быдло уголовное! Не надо мне ни ваших денег, ни вас! Быдло! Да плевать я на вас хотел! Пригрел поганцев на свою голову! – Наставив на Ленкова дрожащий палец, зашипел по-змеиному:

– К