Читать книгу - "Герой Рима - Дуглас Джексон"

и ему показалось, что внутри него зажегся огонь. Бездонные карие глаза были смертельно серьезными, но в них был безошибочный вызов, а ее щеки горели цветом, который соответствовал ее губам, чувственным, припухшим и манящим. Когда он шел к ней, ее глаза не отрывались от него, а когда он подошел к ней, она отодвинула куст с размахом, который был испорчен только снегом, падавшим с ветвей на ее голову.

— Добро пожаловать в мое логово, — сказала она, смеясь.

Это была пещера.

Узкая трещина, прорезанная в скале, образовывала вход, который почти сразу расширился до площади размером с восьмиместную палатку легионера. Должно быть, когда-то пещера была обитаема, потому что в каменных стенах были вырублены ниши и полки, где Мейв разместила масляные лампы, которые теперь превратили их окрестности в усеянный бриллиантами грот. Крошечные осколки, вбитые в камень, блестели в свете лампы, как неугасимые искры синего, зеленого, красного и дюжины других цветов, для которых у него не было названия. Атмосфера, почти религиозная, вызывала у него чувство удивления, в сотни раз усиленное присутствием рядом с ней. Дым от масляных ламп растворялся во тьме наверху, и у него создалось впечатление огромной бесконечной пустоты. Но его взгляд был прикован к задней части пещеры, где на земляном полу лежали два больших меховых ковра.

— Я хотела, чтобы нам было тепло, — прошептала она. — Тебе нравится?

Да.

Ее темные глаза неотрывно смотрели в его глаза, она вытерла слезу со щеки и приблизила свои губы к его губам. Поцелуй, казалось, длился вечность; с каждой проходящей секундой она становилась все более страстной и напряженной, так что, когда они наконец расстались, у обоих перехватило дыхание. Теперь глаза Мейв наполнились чем-то, что могло быть страхом, но быстро сменилось шоком и удивлением от новых эмоций, полыхающих подобно лесному пожару глубоко в ее теле.

— Пойдем, — сказала она и повела его за руку к мехам.

До сих пор всем распоряжалась Мейв. Теперь, по невысказанному согласию, управление взял на себя Валерий, как более опытный. Ее пронзила дрожь, когда его пальцы дернули завязку ее плаща, а когда он закончил работу, она откинулась и лежала совершенно неподвижно, не зная, что ей делать или не делать. Желая того, что должно было произойти, но в то же время наполовину боясь этого.

Валерий почувствовал ее колебания. Он наклонился, нежно протянул руку и очень осторожно задрал подол ее платья, обнажая длину ее ног цвета слоновой кости. Она сразу поняла, чего от нее хотят, и приподнялась, чтобы он мог подложить смятую шерсть под ее тело, затем села прямо и подняла руки, чтобы он мог полностью снять ее платье.

Когда она была обнажена, он смотрел на нее сверху вниз с чем-то близким к изумлению. Груди у нее были полные и округлые, с крошечными твердыми сосками нежнейшего розового цвета. Между ними висел золотой амулет в виде кабана, что как-то добавляло эротизма моменту. У нее была узкая талия, плавно переходившая в соблазнительно широкие бедра, но снова сужающиеся к длинным стройным ногам. Он потянулся, чтобы прикоснуться к ней, но тут же отшатнулся, как будто его обожгли. Ее гладкая кожа излучала жизнь и тепло. В нетерпении Мейв взяла его руку и положила себе на грудь, а затем с мучительной медлительностью провела ею вниз по своему телу, отчего у нее резко перехватило дыхание.

— Пожалуйста, Валерий. — Она разорвала на нем тунику и, когда она исчезла, прижала его к себе, отчаянно нуждаясь в нем. Но Валерий не торопился. Он боролся с ее хваткой, зная, насколько лучше для нее будет, если она позволит ему проявить терпение.

Много позже, когда он дал ей то, чего она жаждала, но боялась, ее крик радости пронзил воздух.

Были и другие времена, но, когда он думал о пещере, это всегда было первым, что он вспоминал.

После этого они сонно обнимали друг друга в шелковистых теплых мехах, вполне довольные тем, что было раньше, но полные предвкушения того, что еще должно было произойти.

— Мой отец убил бы тебя, если бы узнал, — сонно прошептала она. Валерий открыл один глаз и посмотрел ей в глаза. Она сморщила нос так, что он улыбнулся. — Ну, мой отец попытался бы убить тебя, если бы знал. И тебе бы пришлось позволить ему. Я никогда не смогла бы полюбить человека, убившего моего отца.

Она говорила о своем мире и о том, как он изменился. Камулодун был столицей триновантов, и семья Лукулла занимала высокое положение в королевской линии, но это было до того, как Кунобелин, отец Каратака и король катувеллаунов, узурпировал власть триновантов и провозгласил себя их королем. Отца Лукулла пощадили и сослали в поместье на холме, а Кунобелин занял его дворец.

Когда пришли римляне, мой отец думал вернуть наследство своей семьи, — печально сказала она. — Но ничего не изменилось.

Он спросил ее, как такие женщины, как Боудикка и Картимандуя, могут иметь власть даже над великими воинами, и она покачала головой в ответ на его наивность. — Потому что они женщины, — сказала она. — И потому, что даже если Картимандуя предательница, они мудры и храбры, и им помогает Андраста.

— Андраста? Я не знаю этого имени.

— Богиня, — объяснила она, словно младенцу. — Темная, которая имеет власть над всеми мужчинами и женщинами, выдыхает огонь в гневе и превращает воздух в серу.

Он рассказал ей о Риме, и ему нравилось, как ее глаза открывались от изумления при его описаниях дворцов и базилик, великих храмов и лесов колонн, увенчанных золотыми статуями, и того, как весь город выглядел так, как будто он был в огне. когда солнце светило определенным образом. — Я хотела бы однажды побывать в Риме, — тихо сказала она, и он ответил — Обязательно побываешь.

Она спросила его, что делало римские легионы такими могущественными, и он рассказал об осадных орудиях, которые, как он видел, использовались против кельтских крепостей на холмах: катапульты и баллисты, осадные башни и даже такие простые вещи, как лестницы, которые племена никогда не думали использовать для войны. Она внимательно слушала, морщась, когда от нее ускользал какой-то факт, а он любил ее еще больше за очевидное усилие, которое она прилагала, чтобы понять его.

Иногда Мейв уезжала навестить какого-нибудь нуждающегося арендатора или беременную жену работника поместья, когда Лукулл приглашал Валерия посетить виллу на холме, якобы для обсуждения деловых