Читать книгу - "Охотники на жирафов. Переселенцы Трансвааля. Гудзонов залив. - Майн Рид"

Гендрику, Виллему и Аренду не терпелось поехать к яме, куда свалился второй слон, - они никогда еще не видели, чтобы таким способом удалось поймать слона.

- Ты остаешься, Ганс, чтобы присмотреть тут за всем, или едешь с нами? спросил Гендрик.

- Предпочитаю остаться, - ответил невозмутимый Ганс. - Может быть, мне опять достанется львиная доля удовольствия.

- Конго нам придется взять с собой, - заметил Аренд. - У ямы наверняка уже собрались туземцы. Мы видели хижины неподалеку от маисового поля. Должно быть, там большое селение.

- Ты прав... Едем, Конго, - распорядился его хозяин, пришпорив коня.

За ним двинулись все, кроме добродушного Ганса и Черныша, на чью долю обычно выпадал самый тяжелый труд, пока другие развлекались.

Глава XLIV

ЯМА

Слова "рев", "вой", "крик", "визг", видимо, обозначают различные звуки, однако слон, попавший в яму, от боли и ужаса издал вопль, в котором, казалось, все они слились вместе. Этот вопль все еще потрясал воздух, и путешественники, знакомые чуть ли не со всеми существующими способами охоты на слонов, подумали, что слон, свалившийся в яму, терпит неслыханные муки.

- Наверно, на дне ямы торчит острый кол, - сказал Гендрик, - и слон напоролся на него.

Еще издали они увидели столпившихся возле ямы людей. Тут были и мужчины и женщины. Как только охотники подъехали к ним, навстречу вышел эфиоп и знаками предложил купить бивни слона, все еще ревевшего в яме.

- Этих бояться нечего, - сказал Конго, - они привыкли иметь дело с торговцами и нам худого не сделают. Может, только попробуют обмануть, когда будут называть цену.

Подойдя к яме, охотники увидели, что она вовсе не была квадратной с отвесными стенками и вбитым посередине колом, как предполагал Гендрик. Вверху она была овальной, книзу суживалась, точно перевернутый конус, и на дне не оставалось ровного места, на котором слон мог бы стоять. Его четыре ноги были стиснуты вместе и в таком положении выдерживали всю тяжесть громадного тела; это была адская пытка, ее не вынесло бы ни одно живое существо.

Ловушка, устроенная с дьявольской изобретательностью, чтобы причинить жертве как можно больше мучений, была девяти футов в длину и футов семи или восьми в глубину. Усилия, которые делал слон, чтобы вырваться, приводили только к тому, что его огромные ноги еще больше стискивались и страдания еще увеличивались.

Здесь, совсем близко одна от другой, были вырыты две ямы, и охотники своими глазами убедились, как хитро это придумано. Хотя обе они были тщательно замаскированы и вырытая земля унесена прочь, слон заметил ловушки, но одну из них - слишком поздно. Будь тут только одна яма, слон бы в нее не провалился, так как, поставив ногу на первую, видимо, почувствовал скрытую опасность, но, стараясь ее избежать, неожиданно и неотвратимо попал во вторую яму.

Все стоявшие вокруг туземцы были вооружены дротиками или стрелами, однако никто из них не пытался положить конец мучениям пленника.

Виллем подошел ближе и навел конец длинного ствола своего ружья прямо в глаз слону, но несколько туземцев бросились вперед и помешали ему выстрелить.

Конго, как будто понимавший их язык, сказал Виллему, что еще не время убивать слона.

- Но почему же? - воскликнул Аренд. - Неужели они не убивают слона только потому, что хотят видеть, как он мучается? Его не спасти. Он все равно умрет в яме.

- Я тебе сейчас объясню, в чем дело, - сказал Гендрик. - Они большие любители музыки и собираются держать слона в яме, как птичку в клетке, чтобы насладиться его прекрасным голосом.

У одного из туземцев было ружье, у которого недоставало всего-навсего затвора! Виллем сразу обратил внимание на это ружье; его владелец протянул ружье и знаками просил пулю и пороха, чтобы зарядить. Виллем захотел узнать, как он намерен это сделать, но туземец, покачав своей курчавой головой, чистосердечно признался, что сам не знает.

- Спроси его, зачем он принес сюда ружье, - сказал Виллем, обращаясь к Конго.

Владелец ружья снова признался, что не знает. В толпе началось какое-то оживление - со стороны деревни подходили еще люди. Они сообщили, что сюда идет из крааля вождь, который намерен собственной персоной убить слона. Он недавно приобрел у какого-то торговца ружье и хочет теперь показать восхищенным подданным свое искусство меткого стрелка.

Явился вождь, и охотники увидели, что его ружье - солдатский мушкет, который был далеко не в порядке: настоящий охотник не решился бы из него стрелять.

- Этаким оружием, - сказал Гендрик, - слона не прикончить. Вождь скорее пристрелит сам себя или кого-нибудь из своих подданных. Пока слон дождется, чтобы его застрелили из этой штуки, он, пожалуй, умрет с голоду.

Вождь, видимо, очень гордился тем, что у него есть ружье, и ему не терпелось показать своим подданным, как надо убивать слонов. Остановившись шагах в двадцати пяти от ямы, он прицелился в голову животного и выстрелил.

За выстрелом последовал рев, выражавший скорее гнев, чем боль, а на голове слона вскочила небольшая шишка - знак того, что пуля слегка поцарапала кожу.

На то, чтобы перезарядить мушкет, потребовалось минут пять-шесть, потом вождь опять выстрелил, на этот раз с расстояния в пятнадцать шагов. И опять вождь и его люди удивились, что слон все еще жив.

Снова шесть-семь минут было затрачено на то, чтобы зарядить ружье, и опять последовал выстрел. Пуля не миновала слона, но об этом можно было догадаться только по громкому, полному бессильной ярости реву.

Теперь к собравшимся у ямы присоединилась новая группа людей. То были Ганс, Черныш и их спутники. Они вырубили бивни своего слона, привязали их ремнями к седлам двух вьючных лошадей и привезли с собой.

- Что у вас тут творится? - спросил Ганс. - Вы что, никак не можете пристрелить этого слона? Я слышал выстрелы.

- Они нам и попробовать не дают, - ответил Виллем. - Вождь хочет убить его из старого мушкета и не разрешает стрелять ни мне, ни вот этому превосходно вооруженному джентльмену, который стоит с ним рядом. - Виллем указал на туземца с ружьем без затвора.