Читать книгу - "Загадки священного Грааля - Николай Павлович Дашкевич"

Фраза об упокоении Иосифа в земле, в которой он родился, считаемая нами подлинной де Борону, не могла явиться при вторичной редакции произведения вообще после выхода в свет поэмы, потому что сага о проповеди Иосифа в Британии приобретала с годами более и более популярности благодаря большому Граалю и другим романам. Если же слова о кончине Иосифа должно признать уцелевшими от первичной композиции, то необходимо приписать вместе с тем позднейшей вставке сообщения о миссионерской деятельности в Британии Иосифа и других лиц, находящиеся исключительно в Ms. С., не вяжущиеся ни с предыдущим, ни с последующим повествованием и противоречащие остальному содержанию поэмы[258]. Допустить такую вставку нам позволяет все прежде сказанное о Ms. С.

Поэтому нельзя сказать с Хучером, что Робер де Борон думал привязать историю Иосифа Аримафейского к приключениям в Великобритании.

По де Борону, Иосиф умер в родной земле. О проповеднической деятельности его в дошедшей к нам второй редакции поэмы говорится в нескольких словах. Весьма вероятно после этого, что если и рассказывалось вначале о выходе Иосифа за пределы Палестины, то повествование о том было очень кратко.

Вид предполагаемой гробницы Иосифа Аримафейского в Иерусалиме

В дошедшей до нас редакции поэмы сообщается, что лица, окружавшие Иосифа, отправились на Запад, но не говорится ни о путешествии их, ни о судьбах их в Британии. По местам встречаются намеки на истории, какие передавались в романах Круглого Стола о Персевале и Галахаде, но эти намеки могут быть отнесены ко вторичной редакции поэмы. Переход на Запад лиц, последовавших за Иосифом, случился после долговременного пребывания их в Азии вне Палестины, что весьма замечательно. Автор, видимо, затруднялся продолжать историю их за пределами Азии; если бы было иначе, он не откладывал бы рассказ об этом. Как ни мотивировать переход к Мерлину непосредственно вслед за историей Иосифа Аримафейского, естественно было автору поэмы, если он хотел и мог передать то, что говорил Мап о Граале, держаться порядка рассказа, принятого английским романистом в большом Граале, и присоединить к первой части поэмы отделы, непосредственно следовавшие за ней, а не пятый. Очевидно, что история Грааля и сопровождавших его за пределами Азии, составлявшая достояние творчества Мапа, не входила в первоначальный план де Борона. А как выделение различных лиц из толпы, окружавшей Иосифа, имело смысл в истории его только по отношению к мнимому участку их в обращении жителей Британии в христианство и вообще – при изображении переселения целого общества христиан на Запад, то становится вероятным, что в первоначальном произведении де Борона эти лица не были выдвинуты[259]. Такое предположение необходимо несколько умерить, если допустить, что уже в первичной редакции романа де Борона говорилось о перенесении Грааля на Запад. Замечательно, что у де Борона не пояснено определенно, куда в конце концов прибыл Грааль; очевидно, что наш поэт был далек в поэме от локализации Грааля[260].

Итак, вот каким представляется нам первичный состав поэмы де Борона. Она излагала историю Иосифа Аримафейского до освобождения его из темницы Веспасианом и затем вкратце передавала жизнь его до смерти на родине[261]. Возможно, что поэма сообщала об отправлении Иосифом перед его кончиной драгоценной реликвии на Запад, но при этом выступали не все лица, выведенные впоследствии, и были описаны менее подробно обстоятельства выхода родственников Иосифа из Азии.

Естественно думать, что приблизительно то же было в источнике или источниках, по которым писал де Борон. С принятием же этого будет подорвана гипотеза Хучера о том, что де Борон получил материал для своей поэмы от Мапа.

Могут сказать вместе с Хучером, что главное из отличий романа де Борона от романа Мапа – погребение Иосифа в Иудее – должно приписать влиянию Вогезского предания, и что де Борон систематически отступал от бывшего перед ним источника, по которому работал и Мап. Но, во-первых, у де Борона не видно связи с Вогезской легендой и желания приурочить рассказанную им историю сколько-нибудь к Муа-Мотье, а во-вторых, имея общий с Мапом источник и отступая от него в указании места упокоения Иосифа, де Борон последовал бы за ним в остальном, то есть коснулся бы судеб Грааля в Британии, ибо латинская легенда, навязываемая Мапу, должна была привести туда Грааля и оканчиваться повествованием о приключениях с ним в этой местности, что могло быть в особенности интересно для английского читателя[262]. Де Борон нисколько не погрешил бы против Вогезского предания, если бы ввел Иосифа-сына в рассказ и если бы ему, а не Алейну, дал, по примеру Мапа, первое место в истории перехода израильтян в Англию. Несогласие в этом де Борона и Мапа указывает на необщность источника.

Невозможно отрицать, что почти все содержание поэмы де Борона вошло в роман Мапа, несомненно знакомого с произведением де Борона. Мап не внес в свой роман лишь начала поэмы, коротко излагающего историю искупления и повествующего о Тайной Вечере: это не относилось прямо к предмету романа; притом об искуплении предвиделась речь впереди. Некоторые подробности Мап переработал на свой лад и вставил в рассказ по иному плану. Так, у него три чудесных питания, произошедших с Моисеем, случилось после перенесения Грааля в Британию[263], и, по образцу эпизода о Моисее, как он рассказан у де Борона, составлен новый – о Симеоне и Канаане[264]. Мап исправил также некоторые несообразности, встречавшиеся у де Борона. Правителем Иерусалима во время поднятия дела о смерти Иисуса был, по Мапу, не Пилат, a Фелис, произошедшее при этом разрушение Иерусалима отличается от другого. По де Борону, место у стола Тайной Вечери, оставшееся после Иуды, никем не было занято; Мап же не забыл Матфея.

Если при этом содержание источников поэмы де Борона более или менее соответствовало возобновленному нами составу ее в первичной редакции (отрицать такое соответствие, как мы видели, нет оснований), и, следовательно, эти источники не могут быть отождествляемы с Гластонберийской легендой или с какими-нибудь видоизменениями ее и потому не должны быть предполагаемы обращавшимися исключительно в Англии[265], то незачем прибегать в гипотезе тождества источников английского и французского труверов и естественнее предположить пользование произведением де Борона со стороны Мапа, который взял его за исходный пункт и осветил иной