Читать книгу - "Божество реки - Уилбур Смит"

Несмотря на свое горе, я был благодарен ему за это «нам», так как оно включало меня в число его друзей.

— У нас есть только одна возможность, — предупредил я его. — В тот же вечер, когда фараон объявит о бракосочетании с госпожой Лострой, он прикажет заключить тебя под стражу или, что еще хуже, подпишет приговор о смертной казни. Царь слушает вельможу Интефа, и тот убедит его. А повод у него для этого найдется. Тебя обвинят в попытке мятежа.

— Я не хочу жить без Лостры и не хочу другой жены. Если царь отнимет ее у меня, пусть забирает мою голову как свадебный подарок. — Он сказал это без всякой театральности, и мне с трудом удалось разыграть гнев и презрение.

— Ты говоришь, как старая жалкая старуха, которая отдает себя в руки судьбы и даже не пытается бороться. Как ты можешь говорить о прекрасной и бессмертной любви, если ты не хочешь бороться за нее?

— Как можно бороться с царем и богом? — тихо спросил Тан. — С царем, которому ты дал клятву верности, и богом, который так же далек и недоступен для смертного, как солнце.

— Как царь он недостоин твоей верности. Ты же ясно показал это в своей речи. Он слабый, сомневающийся старик, который разделил два царства и заставил нашу родину обливаться кровью, стоя на коленях.

— А как быть с богом? — тихо переспросил Тан, как будто его не интересовал мой ответ, хотя я знал, что он был очень религиозным человеком, как и многие великие воины.

— С богом? — Я постарался говорить издевательски. — В твоей руке с мечом гораздо больше божественной силы, чем во всем его маленьком слабом теле.

— Так что же ты предлагаешь? — спросил он обманчиво тихо. — Чего же ты от меня хочешь?

Я перевел дыхание и выпалил:

— Твои подчиненные, твои воины пойдут за тобой в подземное царство. Народ обожает тебя за смелость и честность… — Я остановился, потому что лицо его в лунном свете не предвещало ничего хорошего.

Тан молчал. Я успел насчитать по крайней мере двадцать ударов собственного сердца, прежде чем он мягко приказал мне продолжать:

— Говори, говори все.

— Тан, ты станешь благороднейшим фараоном нашей родины, нашей Та-Мери за последнюю тысячу лет. Вместе с госпожой Лострой ты сможешь повести страну и весь народ к былому величию. Призови свои отряды и иди со своими людьми по насыпи туда, где находится этот фараон, беззащитный и легкоуязвимый. К восходу солнца ты станешь правителем Верхнего царства. Через год ты победишь узурпатора, и оба царства воссоединятся. — Я вскочил на ноги и встал к нему лицом. — Тан, вельможа Харраб, твоя судьба и любимая женщина ждут тебя. Бери же их в свои руки, могучие руки воина!

— Да, у меня руки воина. — Он поднял руки и посмотрел на них. — Эти руки воевали за отчизну и защищали ее законного царя. Ты оказываешь мне плохую услугу, старина. Это не руки предателя, а душа моя — не душа богохульника, который попытается сбросить с трона бога и погубить его, чтобы занять его место в пантеоне.

Я застонал в отчаянии.

— Ты станешь величайшим фараоном за последние пятьсот лет. Тебе не придется объявлять себя богом, если сама мысль об этом оскорбляет тебя. Сделай же это, умоляю тебя, ради Египта и ради женщины, которую мы оба любим!

— А сможет ли Лостра любить предателя так, как она любила воина и патриота? Не думаю. — Он покачал головой.

— Она будет любить тебя, несмотря ни на что… Но Тан оборвал меня.

— Тебе не убедить меня. Лостра — женщина чести и добродетели. Стань я предателем и вором, я потеряю право на ее уважение. А кроме того, не смогу уважать себя или считать достойным ее нежной любви, если сделаю то, к чему ты меня побуждаешь. А это для меня не менее важно. Не говори больше об этом, если ценишь нашу дружбу. Я не требую себе двойной короны и никогда не посягну на нее.

Да услышит меня Гор и да отвернется он от меня, если я когда-нибудь нарушу эту клятву.

Дело было кончено. Я так хорошо знал его, этого большого дикого осла, которого я тем не менее любил всем своим сердцем. И он действительно сказал то, что думал, и сдержит свое слово любой ценой.

— Так что же ты будешь делать, упрямец? — в ярости спросил я. — Что бы я ни говорил, ты не желаешь меня слушать. Все хочешь сделать сам? Или ты стал настолько мудрым, что можешь обойтись без моего совета?

— Я охотно приму твой совет, если он будет разумным. — Он протянул руку и посадил меня рядом с собой. — Подожди, Таита, нам нужна твоя помощь. Она нужна и мне, и Лостре как никогда раньше. Не бросай нас! Помоги нам найти честный выход из создавшегося положения.

— Боюсь, такого нет, — вздохнул я. Мысли мои метались, как щепки в быстрых водах Нила. — Если ты не желаешь надевать на свою голову корону, тебе нельзя оставаться здесь. Ты должен взять Лостру на руки и унести ее прочь.

Он уставился на меня.

— Покинуть Египет! Ты не можешь говорить об этом серьезно. Это же мой мир. И мир Лостры.

— Нет! — заверил я его. — Я имел в виду другое. В Египте есть еще один фараон. Тому фараону тоже нужны воины и честные люди. Ты можешь многое предложить такому царю. Твоя слава в Нижнем царстве нисколько не меньше, чем здесь, в Карнаке. Возьми Лостру на палубу «Дыхания Гора», и пусть твоя ладья полетит вниз по течению. Ни один корабль не догонит тебя. Через десять дней при попутном ветре ты будешь при дворе красного фараона в Мемфисе и дашь ему клятву верности…

— Клянусь Гором, ты все равно хочешь сделать меня предателем, — резко оборвал он меня. — Дать клятву верности узурпатору, так ведь? Тогда как же быть с клятвой, которую я дал фараону Мамосу? Разве она ничего не значит для меня? Что я за человек такой, если могу давать клятвы верности каждому царю или отщепенцу, который попадется у меня на пути? Клятвами нельзя торговать или брать их назад, их дают на всю жизнь. Я дал клятву верности только настоящему фараону Мамосу.

— Тому самому настоящему фараону, который хочет жениться на твоей любимой и прикажет удавить тебя веревкой, — угрюмо подсказал я ему, и это наконец его поколебало.

— Ты прав, конечно, нам не следует оставаться в Карнаке. Но я не могу стать предателем и нарушить клятву верности, подняв меч против своего царя.

— Твое чувство чести слишком сложно для меня. — Я не смог удержаться от издевки. — Насколько я понимаю, оно готово убить нас всех. Ты сказал мне, что не хочешь делать. А теперь скажи мне, что ты хочешь и как спасти госпожу Лостру от ее ужасной судьбы.

— Да, старина, у тебя есть полное право сердиться на меня. Я просил тебя о помощи и совете, ты дал мне их, но я их презрел. Прошу тебя, побудь со мной еще немного. — Тан вскочил на ноги и начал ходить вокруг кучи камней, как леопард в зверинце фараона, и бормотать что-то себе под нос, качая головой и сжимая и разжимая кулаки, будто готовился напасть на врага.

Наконец он остановился передо мной.