Читать книгу - "Универсальный саквояж миссис Фокс - М. Р. Маллоу"

– Слушайте, сэр! У вас такое сомнительное предприятие… возьмите меня с собой, а?

Джейк смотрел туда, где был тот берег, а полагалось быть горизонту.

– Ну, возьмите, – небрежно произнес Дюк, – что вам стоит. Я не знаю, чем намерен заниматься, вы не знаете, чем намерены заниматься – почему бы нам и не знать этого вместе? Вдвоем веселее.

– Ты это что, – повернулся Джейк, – серьезно, что ли?

– А ты разве против?

– Против? В жизни не слышал более интересного предложения!

– Слушай, а что же твои старики? Не будут против?

Дюк пригладил мокрые, растрепанные береговым ветром кудри.

– Мои старики? Матери уже четыре года как нет. Отец женился через год после ее смерти. У них уже двое детей. Он будет только рад куда-нибудь меня сплавить.

– А если ты передумаешь? Я же всерьез. Еду неизвестно куда, ищу неизвестно что, без цента денег… Черт знает, сколько я буду скитаться. Ты будешь скитаться?

– Ну, конечно, я буду скитаться!

– А что, если тебе это только кажется? Может, на самом деле ты совсем не хочешь скитаться! Не всякий может скитаться. Это не такое простое дело.

– Кажется? – переспросил Дюк. – Нет, сэр, не думаю, что мне кажется. Ну, раз мы теперь заодно, надевайте ваши штаны и потопали к моему отцу. Уж не знаю, что там у нас будет завтра, но сегодня я намерен предложить вам обед и пристанище.

– Отлично, сэр! – обрадовался Джейк, у которого живот распевал оперные арии. – А не будет твой отец против?

– Не должен. Он у меня ничего старикан.

– А чем он занимается, твой отец?

– Физикой. Он, как бы это сказать, изобретатель.

– Ого!

Дюк пожал плечами.

– Как посмотреть, сэр. Как посмотреть.

– Куда смотреть-то? Что плохого в науке?

Сын изобретателя усмехнулся.

– В основном, отсутствие денег. Не мог же я вот так сразу взять и сказать: мой отец – изобретатель-неудачник, прожил на судебных разбирательствах все свое наследство, доставшееся от деда, а тому – от прадеда, а тому, кажется, от его прадеда.

– Грустная история.

– Ну, вот такая вот история, – Дюк взял пиджак. – Сначала все было хорошо, отец даже получил премию от какого-то научного общества. За этот, как его, крошкособиратель.

– За что? – поразился сын похоронного церемониймейстера.

Дюк перекинул пиджак через плечо.

– За крошкособиратель, говорю. С педальным генератором.

– Ничего себе, – как мог, деликатно, сказал Джейк.

– Потом, – новый товарищ двинулся по дороге, – какой-то хмырь подал на него иск: дескать, изобретение вовсе не отца, а его собственное. Пять лет, штук двадцать заседаний. Суд отец проиграл, знакомые показывали пальцем, – вот и пришлось искать, куда бы переехать. Дела пошли не очень-то, и один знакомый предложил отцу читать лекции в здешнем университете. Да на них разве проживешь. Если бы не вакуумный ветрогон – ну, знаешь, пыль собирает – просто не знаю, что бы было.

– Вакуумный ветрогон? Это не такая ли это штука, которую по субботам возит от дома к дому старый Айзек Робинзон? «Почистить ковер, избавить от пыли»?

– Ну да, как раз такой. У отца он еще и окна моет, и карточки фотографические сушит, и шарики надувает.

– Ничего себе, – опять сказал Джейк.

Прилетела пушинка, застряла в ветке клена, бросавшего рваные тени на берег. Дюк осторожно отцепил ее и пустил по ветру. Молодые люди поднимались по ступенькам набережной.

– Последние два года мы только и делали, что переезжали, – продолжал Дюк. – Сначала Ажен. Потом Марсель. Потом Квебек. Я даже в школу толком не ходил. Меня учила… в общем, учился я большей частью дома.

– А я обошелся здешней бесплатной, – завистливо пробормотал Джейк. – Ты уверен, что не передумаешь?

– Я еще ни в чем не был так уверен.

Приятели отправились пешком по Главной улице, прошли Милл-стрит, Баррет-стрит и оказались на Колчестер-авеню. Прошли еще вперед по мощеной дороге и Дюк легко перепрыгнул две каменные ступеньки перед дорожкой к дому.

Около дома шуршал листвой клен. Это был не слишком большой деревянный дом, довольно старый, и краска на террасе порядком осыпалась. Резной портик, колонны и окна не столько белые, сколько облезлые. Каменные ступеньки крыльца начинали разваливаться. Кусты папоротника разрослись, а газон, похоже, был предоставлен собственному существованию.

Дверь гулко стукнула, пропуская двоих джентльменов, и они оказались в полутемном холле. Из окна падал солнечный квадрат. В луче света плясали пылинки. У распахнутой двери гостиной стоял на коврике старый стул, не давая ей захлопнуться. Тут же на двери висел барометр. У лестницы стоял старый буфет и полки были забиты всякой рухлядью. Джейк едва не споткнулся, рассматривая медные и латунные лампы, тусклые чайники, масленки, и бог знает что еще. На связке латунных трубок висело маленькое велосипедное колесо. Одна полка была забита рулонами проволочной сетки, среди них тосковал утюг, а под потолком болтались связки жестянок.

При этом на самом буфете стояли серебряные сахарница, солонка и соусник, а к полкам был прислонен поднос: прислуга сервировала здесь обед перед тем, как подать его на стол. Да и пол под гнутыми ножками буфета был чисто вымыт.

Дюк сбежал по лестнице, сунул нос в гостиную, обнаружил, что там пусто, и джентльмены простучали каблуками вверх: сперва по лестнице на второй этаж, затем по другой, маленькой, в пять ступенек – на чердак.

Тяжелая дверь была заперта на замок.

– Ясно, – коротко сказал Дюк и они стали спускаться.

Гостиная была маленькой, светлой. Окна чистые, а занавеси полиняли. На стенах акварели с лесом, озерами и водопадами. У окна журнальный стол с лампой, на нем книги, а на них, как ящик Пандоры – шкатулка для рукоделия. Перед камином большой диван и два кресла: качалка и большое, мягкое. Задом к дивану пианино, по крышке в беспорядке – ноты.

Молодые люди прошли гостиную и Дюк раздвинул портьеры. Здесь, под лестницей, был маленький холл. Турецкий ковер в молодые годы, вероятно, являл собой предмет роскоши. Бархатный диванчик с деревянной спинкой от старости полысел. На полукруглом столике у стены ваза с ирисами. Даже не постучавшись, Дюк открыл дверь.

Сидящий за письменным столом человек предостерегающе поднял палец, покачал им из стороны в сторону и продолжал сосредоточенно писать. Дюк кивнул и потянул приятеля за собой. Джентльмены на цыпочках проследовали к дивану, стоящему сбоку стола у стены, и, гнусно заскрипев пружинами, сели.