Читать книгу - "На Сибирской флотилии - Геннадий Турмов"

Николай Петрович пригласил Дмитрия в дом, но тот вежливо отказался, сославшись на то, что ему срочно надо быть на корабле.

После этого случая Мацкевич несколько раз все-таки заходил в гостеприимный дом Матвеева и познакомился с многочисленными членами его семьи (жена, 12 сыновей и три дочери).

К пятидесятилетию города, а это будет к 1910 году, Матвеев издаст книгу «Краткий исторический очерк г. Владивостока», в которой коротко опишет события Русско-японской войны.

«1904 год был одним из тяжелых годов за все существование города.

Он весь был наполнен войною и ее последствиями.

Тотчас же по получении о нападении японцев на Порт-Артур и о гибели «Варяга» с «Корейцем» было объявлено военное положение.

Вместе с тем большинству учреждений было предложено эвакуироваться отсюда, а желающим жителям выезжать, семьям служащих и чиновников были выданы пособия на выезд. Жители стали выезжать. Учреждения, в которых не было неизбежной надобности, переселялись в Хабаровск и Никольск-Уссурийский. Дома многих оставались брошенными и сданными остающимся за ничтожную плату или только за то, чтобы их охраняли.

22 февраля 1904 года произошло событие, которое будет долго памятно Владивостоку – его бомбардировали японские суда.

Обстреляна ими была восточная часть города, так как бомбардировка производилась из Уссурийского залива, причем одно ядро попало в дом рабочего Кондракова и, разорвавшись, убило его беременную жену.

Японцами было выпущено в город около 130 снарядов. Стоявшие на рейде в канале во льду суда наши: «Россия», «Громобой», «Богатырь» и «Рюрик», вышли для преследования японской эскадры лишь по уходе ее и столкновения с нею не имели.

Командовали нашими крейсерами адмиралы Иессен и Безобразов.

Эскадра в течение года несколько раз выходила в море, делая набеги на берега Японии.

Иногда выходили для этой же цели на них отряды миноносцев. Во время набегов наших судов ими было утоплено немало японских и иностранных судов. Из Японии транспортов, шедший на театр военных действий, особенно геройски погиб «Киншиу-Мару» с полком солдат.

Солдаты отказались сдаться в плен и погибли на судне. Некоторая часть снятых с судов офицеров и нижних чинов была привезена во Владивосток и отсюда отправлена в европейскую Россию, куда были отправлены также и все не успевшие выехать до войны японцы».

Дмитрий Мацкевич этой книги не увидит, но станет свидетелем случая с семьей, с которой он был знаком по месту жительства на Пушкинской улице.

В феврале 1904 года среди населения города был распространен приказ Владивостокского полицмейстера: «В виду того, что между Россией и Японией война уже открылась, и во Владивостоке как крепости по закону воспрещается проживать японцам, то японцев постепенно всех отправили на родину. Однако существует слух, что не все японцы покинули Владивосток и, переодетые в китайский костюм с поддельными косами, тайно скрываются в китайских и корейских домах. Если подобный слух верен, то советую китайцам и корейцам немедленно же сообщить о скрывающихся в ближайшее полицейское управление, которое вышлет полицию для ареста японцев или же представит японцев полиции. И в том, и в другом случае открывший японца получит хорошее денежное вознаграждение. В противном случае, если кто-либо скрывает японца и не сообщает и не представляет его полиции, а русские власти сами откроют, то наравне с японцем будет арестован и укрыватель и предан военному суду по всей строгости».

Вопреки предписанию, во Владивостоке осталась семья, главой которой был православный японец Тешино (русское имя – Тимофей), он в течение 11 лет был женат на русской казачке Дарье из Приамурья, все время проживал во Владивостоке, занимаясь здесь торговлей в разнос. В семье было двое детей.

Их домишко стоял недалеко от дома, в котором Дмитрий снимал комнату. Кто-то донес в полицию об этой семье, и власти отреагировали мгновенно. Тешино, не покинувший крепость, был причислен к разряду пленных и отправлен этапом в назначенный для поселения поселок Чердынь. Его русская жена с детьми последовала за ним. Около четырех месяцев длилось вынужденное путешествие пленных из Владивостока и других российских городов Дальнего Востока до Цицикара на подводах, далее до Томска и Тюмени речным пароходом, от Тюмени до Чердыни – железной дорогой.

Тешино как заботливый семьянин был очень озабочен будущей жизнью в Чердыни, где летом часты продолжительные дожди, а зимой – суровые зимы. На вопрос корреспондента «Биржевых Ведомостей» Кагаевского: «Почему он не просил оставить его с семьей во Владивостоке?» ответил, что остаться было разрешено только жене. Семья не сочла возможным расстаться и отправилась по этапу в числе пленных.

Дарья предпочла тяготы плена и неизвестность будущего ради сохранения семьи. По-видимому, это была не единственная владивостокская семья, пострадавшая от войны. Всем жителям Владивостока пришлось испытать сложности и трудности военного времени, многие из них принимали непосредственное участие к подготовке обороны крепости. Мужчины служили в добровольных конных и пеших дружинах, входили в состав отрядов при пожарных дружинах, звеньев охранителей домов, работали санитарами, рассыльными и на строительстве укреплений; жительницы Владивостока работали на разных должностях в госпиталях, вели активную благотворительную деятельность в пользу раненых воинов, семей погибших нижних чинов.

Общее настроение в городе было оптимистически-боевое, население готовилось, в случае необходимости, защитить свой город.

Дмитрий сумел встретить сестру, отпросившись у старшего офицера на «пару часиков».

– Так уж и сестру? – полувопросительно ухмыльнулся капитан 2-го ранга.

– Сестру, сестру… – даже не покраснев, ответил Дмитрий. И получив «Добро!» опрометью бросился к трапу.

Он успел к самому приходу поезда и отвез Леру в свою комнату, которую снимал в доме на Пушкинской улице. Легко договорился с хозяйкой о том, что вместо него будет жить сестра. Хозяйка согласилась, вежливо покачав головой: эти постояльцы ей хлопот не доставили. И действительно, Дмитрий все время был на корабле, а Лера пропадала в госпитале.

А в ту встречу они устроили вечер воспоминаний за зеленым китайским чаем, которым так восхищалась Лера, восклицая:

– Ах! Какая прелесть.

Большая семья Мацкевичей жила в Феодосии, снимая квартиру в глубине двора дома художника Айвазовского.

Всего детей было шестеро, по старшинству: Александр, Дмитрий, Валерия, Ипполит, Петр и Инна. Жили крайне бедно: Шуре и Мите приходилось поочередно ходить в гимназию в одной паре ботинок. Их отец, штабс-капитан 52-го Виленского пехотного полка Александр Дмитриевич Мацкевич, был добрым, но безвольным человеком. Чин штабс-капитана был невысок, как и денежное содержание, к тому же отец пил, постоянно оставляя семью без средств к существованию, отчего и сам страдал безмерно. Главным кормильцем семьи являлась мама, энергичная Юлия Васильевна.