Читать книгу - "Кольцо Дамиетте - Елена Гантимурова"

– Я сердечно приветствую госпожу Лауру от имени графов Хоэнверфена. Надеюсь, путешествие не утомительно, а вид нашей долины доставил вам удовольствие. К сожалению, ваш жених, граф Эдмунд, вынужден отлучиться из замка на несколько дней. Он поехал проверять посты на границе с Италией. Я его кузина, Хедвиг Лауфенбургская, к вашим услугам.

И она чуть склонила голову в знак приветствия.

– Ну вот, – выбираясь из кареты, облегченно шепнула Лаура, – все и выяснилось. Мой жених в отъезде, а это его кузина, только и всего, поняла?

«Не люблю я таких близких родственников. Наверное, поэтому Господь мне их не дал», – про себя подумала Катарина, но вслух продолжила учтивую речь Флориана, тем более что заносчивая Хедвиг наконец соизволила их заметить.

Через некоторое время повозки пришли в движение, кортеж начал спуск в долину. Усталые лошади повеселели, предчувствуя скорый отдых. Стая ворон, вспугнутая скрипом колес и окриками возниц, с карканьем снялась с веток.

* * *

Выглянув из-за дырявого полотнища, разделявшего помост на сцену и кулисы, Мариам оглядела площадь. День не базарный, и зрителей собралось немного – всего несколько приезжих и кучка городских бездельников.

«Снова ничего не соберем, – с досадой подумала молодая женщина, отворачиваясь от занавеса. – Новых актеров понабрали, пользы от них чуть, а сборы на всех делим. С другой стороны, – рассуждала про себя Мариам, – труппу пригласили на праздники в Хоэнверфен, а там малым числом не сыграть. Да и граф не будет перед невестой жадничать, вон и на новые костюмы денег дал. Я буду в желтом, – Мариам ухмыльнулась, – а сыграю так, что герцог, а он обязательно приедет на свадьбу, пригласит меня в венский театр. Наконец я смогу уйти от этого постылого Тобиаса, с его мокрыми губами и ревнивой женой. Как она, глупая курица, может думать, что мне интересен ее плешивый муженек!»

– Моя красавица, мы скоро начинаем, а ты не переоделась. – Услышав нетерпеливый шепот, Мариам вздрогнула от неожиданности. Обернувшись, она увидела перед собой на нижних ступенях лестницы того, о ком так нелестно думала минуту назад – Тобиас, хозяин труппы, стоял прямо перед ней, с вожделением упираясь маленькими глазками в лиф ее платья.

– Моя прелесть, когда же мы окажемся вдвоем, я не могу дождаться. – Облизывая губы, Тобиас ощупывал её глазами.

– Ну, не раньше, чем мы попадем в замок, – отступив на шаг назад, проговорила Мариам. – Мои платья готовы? А еще я заказала украшения.

– Я видел счета, – со вздохом оторвался от приятного зрелища толстяк. – Моя жена уже задала мне взбучку из-за твоих нарядов.

– Скандалы твоей жены меня не интересуют, – отрезала Мариам. – Как, впрочем, и она сама. Я спросила, готовы ли заказы. Имей в виду, что в этом рванье, – она взмахнула юбкой, – я на сцену не выйду, а что ты сможешь сделать на графском празднике со сбродом так называемых актеров, которых ты подобрал на дороге, и со своей бездарной женой? – И Мариам, отодвинув Тобиаса, начала спускаться вниз по лестнице.

Из ближайшей повозки с театральным реквизитом высунулась Анхен, жена Тобиаса, худощавая, с длинными руками и лисьим маленьким лицом. Обычно на лице имелся толстый слой белил, и возраст выдавала лишь тощая с сеточкой морщин шея. Но сегодня белила куда-то исчезли – возможно, потому, что с другого конца повозки спрыгнул молодой гибкий мужчина в кожаном камзоле и коротких, до колен, штанах. Это был один из, выражаясь словами Мариам, подобранных Тобиасом на дороге актеров, и, надо заметить, самый талантливый из них. Лукас, так он назвал себя, с первого дня стал в труппе своим, покорив хозяина неплохой игрой и сговорчивостью по части заработка. Хозяйка же, похоже, была покорена другими его талантами. Однако сейчас, услышав последние слова Мариам и увидев супруга в непосредственной близости от соперницы, Анхен ринулась в бой:

– Это про кого вы говорите? Кто бездарная? Я? Да ты еще не выросла, когда я в Зальцбурге Медею играла! В герцогском театре! Посмотри на нее, – она подскочила к мужу, – эта дрянь в новой пьесе даже страх как следует изобразить не может! Кто ей поверит с таким лицом! Она провалит нас в замке, ты же сам это видел!

Тобиас поскучнел. На этот раз жена была права. Заучивая новую роль, решительной и гордой Мариам никак не удавалось изобразить необходимый по ходу пьесы ужас.

Скандал мог набрать силу, если бы со стороны площади не послышались свистки – зрителям надоело ждать.

– Скорее, скорее, где Мари, у нее первый выход, – обрадовано зачастил Тобиас, пятясь от стоящих друг против друга женщин и ныряя между повозками.

– Что, стерва, – жена Тобиаса не выбирала выражения. – получила? Я знаю, ты вокруг моего мужа из-за ролей вьешься, а сама только и думаешь, с кем бы переспать, чтоб в столицу взяли. Да чтоб ты сдохла, еврейка проклятая, своими бы руками задушила! – Мимо них вихрем пронеслась Мари, молоденькая актриса, с труппой путешествующая уже два года. В костюме Юноны и с пальмовым венком в руках – в этот день ставили итальянскую пьесу – стройная голубоглазая девушка напоминала изящную статую.

Мариам, расстроенная напоминанием о неудаче, не стала отвечать на ругань, а повернулась и пошла в сторону своей повозки. Анхен права, ей никак не удавалось показать не просто испуг, а, как требовал Тобиас, – холодный ужас, который будто бы пронизывает героиню пьесы с головы до пят. Ужас актриса не чувствовала. Лишь одно воспоминание в жизни Мариам способно было заставить ее ужаснуться, но вызвавшее такую реакцию событие ничуть не походило на ссору двух героев, в итоге которой героиня лишается любимого – он уходит к другой. В глазах Мариам ничего трагического и страшного в этой истории не случилось. Она подошла к повозке, легко запрыгнула внутрь и, как занавес, задернула за собой полог.

* * *

Из-за нагромождения мебели просторная комната выглядела тесной. Стараясь ничего не задеть и не споткнуться, Катарина пробралась к занавешенному окну. Тяжелые портьеры с тихим шорохом раздвинулись, через пыльное витражное стекло проникли лучи солнечного света.

– Ну вот сейчас получше, – с удовлетворением сказала девушка. – а то темнотища во всех углах, того гляди свернешь что-нибудь.

– Ага, шею. Первое, что я сделаю после свадьбы – заставлю перемыть все окна, – капризно проговорила Лаура. – И как эта Хедвиг за порядком смотрит, в замке кругом одна пыль.

Подруги огляделись. В комнате явно никто не жил. Как и в другие помещения замка, сюда в беспорядке составлялись вещи, добытые хозяевами в иноземных походах. Круглый стол с мраморной столешницей находился в странном соседстве с комодами из разного дерева. Опорой столешнице служили четыре кованые львиные лапы. Вокруг стола громоздились стулья с высокими узкими спинками и глубокое кресло с круглыми подушками и подставкой для ног. Напротив, прислоненное к стене, высилось огромное, в рост человека, зеркало в простой овальной оправе.

– О! – Лаура подошла поближе, стараясь не задеть гору мебели, и с интересом оглядела зеркало, заглянув даже в темное пространство между ним и стеной. – Это же, наверное, то самое, волшебное, которое все обо всех знает. А ну-ка, посмотрим, – Лаура повертелась перед своим отражением и разочарованно протянула. – У-у, ничего особенного. Я и я.