Читать книгу - "Азимут между пламенем и порчей - Павел Николаевич Корнев"

Самый простой вариант далеко не всегда самый лучший. Не вижу смысла ломать тебя через колено лишь за тем, чтобы просто остаться при своих.

— Да и не получится! — скривился я.

— Было бы желание, — недобро заявил священник и хлопнул ладонями по подлокотникам. — В общем, слушай! Судя по всему, в сиротской общине окопались то ли сектанты, то ли торговцы живым товаром, но прямых доказательств этого нет, а без оных действовать на землях дома Синей птицы мы не можем. Твой визит их и без того уже насторожил, а если дополнительно вскроется наша связь, они точно заметут все следы, так что и концов не сыщешь. Поэтому совершенно невозможно заявить в суде о том, что ты передал свою якобы сестрицу в церковный приют, ведь с улицы туда кого попало не берут.

Я обдумал услышанное и возразил:

— Моя связь с церковью и без того предельно очевидна. Метка трудника…

— Ещё ни о чём не говорит! — отмахнулся Шалый. — Таких трудников хоть пруд пруди!

Но я упрямо выпятил челюсть.

— Я смогу доказать, что поместил Плаксу в церковный приют и с помощью мыслеречи!

— Сможешь, — согласился с этим утверждением Шалый. — Моя задача как раз и заключается в том, чтобы этого не произошло.

— Каким образом?

— Труднику невместно вредить интересам церкви!

— Неубедительно! — отрезал я.

Священник поднялся из кресла и подался ко мне, вытянув длинную шею.

— Ты не сможешь ничего никому доказать, если окажешься арестован за бойню на Диком поле! Это несравненно более серьёзное преступление, тебя законопатят в каменный мешок, а завтрашнее судебное заседание перенесут на неопределённый срок. Может, и сумеешь отбиться, но время и деньги потеряешь!

По спине пробежали мурашки, и я признал:

— Вот это уже убедительней. — И тут же привёл контраргумент: — Но если я проиграю суд, дом Синей птицы повесит на меня убийство трёх охранников. То на то и выйдет!

— Именно, — подтвердил Шалый. — И если ты просто ударишься в бега, то лишишься залога и окажешься объявлен в розыск. Едва ли тебя станут всерьёз искать, да только рано или поздно и сам неприятности на свою голову сыщешь. Засветишься и вышлют в Южноморск.

Я поморщился. Терять пять тысяч целковых нисколько не хотелось, жить с нависшим над головой мечом — тоже. Будто мне проблем с родом Огненной длани мало!

Мысли заметались в голове перепуганными пичугами, я ухватил одну из них и предложил:

— А если Плаксу задним числом перевести в другой дом призрения?

Священник покачал головой.

— Слишком высок риск разоблачения. К тому же это ничего мне не даст, так какой смысл утруждаться, если несравненно проще отправить тебя за решётку?

У Шалого уже точно имелся какой-то план, я тяжко вздохнул и сказал:

— Слушаю!

Тот улыбнулся, заложил руки за спину и принялся вышагивать по комнате от одной стены к другой.

— Начать с того, что твои действия не могли не всполошить злоумышленников… — Священник выставил перед собой указательный палец, призывая меня к молчанию, и продолжил: — Думаю, они уже зачищают хвосты, а если мы имеем дело с сектантами, эти выродки непременно устроят напоследок кровавую бойню. Начнём собирать доказательства — упустим время! А речь идёт о детях!

«И ты снова окажешься крайним», — подумал я, но вслух ничего такого говорить не стал, не желая лишний раз раздражать собеседника. Правда, и промолчать не смог, буркнул:

— Это не мне говорить надо, а епископу!

Шалый отмахнулся.

— У епископа связаны руки! Владения дворянских домов неприкосновенны, да и не факт, что при таком подходе получится раздобыть хоть какие-то доказательства преступной деятельности! А не получится — и разразится грандиозный скандал с непредсказуемыми последствиями. Как пить дать, разбирательства дойдут до архиепископа или даже до наместника Царя небесного!

Я лишь пожал плечами.

— Риск — дело благородное! Так говорят, да?

Священник не удержался от брезгливой гримасы.

— Да не в риске дело! Даже если у нас и получится что-то нарыть, ни светский суд, ни суд церковный не примут добытые противозаконным образом доказательства, и дом Синей птицы выйдет сухим из воды. А они замараны во всём этом по уши!

— Точно?

— Точнее не бывает! — подтвердил Шалый. — Не возьмусь утверждать, будто они покровительствуют торговле детьми или человеческим жертвоприношениям, но однозначно причастны к насилию, истязаниям и даже убийствам воспитанников сиротской общины! Но самое главное — не прищучим дворян, и они начнут мутить воду, а политическая обстановка в Южноморске сейчас и без того далека от идеальной. Обстряпать всё нужно без шума и пыли.

Я нехотя вздохнул и спросил:

— Что именно — всё?

— Если дом Синей птицы перестанет существовать, то утратят силу и дарованные им привилегии, — заявил священник столь спокойно, словно речь шла об уничтожении какой-нибудь банды лиходеев.

На какое-то время я попросту утратил дар речи, затем недоверчиво уточнил:

— Вы собираетесь вырезать весь дом?

— Во-первых, не я, — покачал указательным пальцем отец Шалый. — Во-вторых, в подобном размахе нет ровным счётом никакой нужды. Достаточно устранить старших тайнознатцев, чтобы дом перестал быть домом и лишился большей части своих прав. В нашем случае — достаточно убить одного-единственного асессора.

— В вашем случае, — поправил я собеседника. — Вам надо, вам и карты в руки!

Священник меня словно не услышал.

— Но, конечно, лучше бы сразу избавиться и от наследника. Он лишь недавно прорвался в аспиранты, но всё же может стать проблемой, если затребует время для вступления в права наследования и подтверждения статуса асессора. Младший сын главы дома только пиковый аколит, опасности нашим планам он не представляет. — Шалый задумался и покачал головой. — С другой стороны, он ничем не лучше родичей, да и кровь — не вода. Эта троица должна умереть, судьбу же остальных домочадцев препоручим Царю небесному.

— Не собираюсь никого убивать! — отрезал я. — И уж тем более не собираюсь связываться с асессором!

— Со стареньким дряхлым асессором, который так помешался на силе родословной, что озаботился рождением наследников лишь в самых преклонных годах. Да и от родни он по той же причине избавился. Там весь дом…

— Два с половиной тайнознатца, — сказал я, припомнив высказывание брата Резкого.

— Именно! — улыбнулся Шалый. — И раз уж у нас нет никакой возможности добиться справедливости на