Читать книгу - "Две горсти песка. Мату-Гросу - Антони Смит"

места ревностно охраняются, но, как ни странно, поборники этого дела остро нуждаются в помощи, иначе им не удастся уберечь одно из самых замечательных наследий, доставшихся человеку. Представьте себе полумиллионные стада, которые бродят, скажем, на просторах Серенгети. И подумайте о том, что эти стада исчезнут, если все будет идти так, как шло последние десятилетия. Исчезнут навсегда, бесповоротно. И представьте себе, что вас утром разбудил — как это еще бывает в заповедниках — стук тысяч копыт, тысячи зебр скачут мимо вашей палатки. Что перед вами десятки тысяч антилоп гну. Или полмиллиона летящих фламинго. Или столько же пеликанов… А теперь представьте себе, что земные и воздушные просторы опустели, не осталось ни птиц, ни зверей. Это не праздные слова. В большинстве областей Африки это уже свершилось. И уцелевший животный мир, несомненно, находится под угрозой. Еще несколько лет неразумного хозяйствования — будь то из-за недостатка инициативы, или непонимания, или попросту из-за нехватки денег, — и несчетные стада диких животных обратятся в прах.

На мой взгляд, было множество причин, чтобы отправиться в Африку с воздушным шаром. Но во всех подобных случаях есть одна причина, которая играет решающую роль. Когда альпинист говорит, что должен взять вершину, потому что она существует, — в этих словах заключен исчерпывающий ответ. Стоит гора. Человек видит ее. Тысячи людей видят ее, но с одним из них происходит что-то особенное, какой-то голос говорит ему: эта гора ждет, чтобы ее взяли. С этой минуты он во власти зова души, он должен взять вершину. «Почему не пролететь над Африкой на воздушном шаре? — говорит вам тот же голос. — Она просто ждет, чтобы кто-нибудь это сделал. Вот было бы здорово! Почему не сделать этого?»

Я еще колебался, лелеял мечту, но не решался приступить к делу, когда встретил Дугласа. Мы знали друг друга раньше, а теперь встретились вновь в доме одного нашего друга под Гудстоном. Я рассказывал про свой замысел, он слушал. Здесь-то и начинается по-настоящему моя повесть.

Разговор вращался вокруг прелестей воздухоплавания, беспечно обходя реальность. «Только представь себе — летим на воздушном шаре, — говорили мы. — Останавливаемся над лесом и бросаем якорь. Или ловим рыбу в озере. Или, привязавшись за буй, идем по течению над рекой…» Мы фантазировали, радостно смеялись и мечтали поскорее отправиться в путь. Представляли себе, как мы на ночь становимся на якорь и слушаем доносящиеся снизу звуки и голоса Африки; как мы останавливаемся над источником и наблюдаем идущих на водопой животных; как весь мир лежит у наших ног, и не надо даже поджимать их, чтобы пропустить его, если он придет в движение.

Когда мы снова встретились с Дугласом, оказалось, что он отнюдь не предал забвению идею о путешествии на аэростате. Напротив, он развил ее и указал, что пора браться за дело, ибо 1962 год как нельзя лучше подходит для осуществления замысла. В своем романе «Пять недель на воздушном шаре», написанном в 1862 году, Жюль Верн впервые смело попытался соединить науку с вымыслом и создал сплав, который затем так успешно использовал. А героем книги был англичанин по имени Сэмюэль Фергюсон, не только выдающийся во всех отношениях человек, но и автор очерков о своих приключениях, печатавшихся в газете «Дейли телеграф», ежедневный тираж которой достигал ста сорока тысяч экземпляров и едва удовлетворял спрос миллионов читателей. Не знаю уж, почему Жюль Верн изо всех свободных профессий избрал для героя своей первой книги профессию журналиста, но меня это вполне устраивало, ибо я зарабатывал на жизнь статьями на научные темы в той же самой газете. Другими словами, налицо была очевидная связь между вымышленными приключениями 1862 года и реальной идеей наших дней. Кстати, Верн называл доктора Фергюсона самым деятельным и популярным корреспондентом «Дейли телеграф». Не смея тягаться с доктором, я тем не менее считал себя просто обязанным пройти по его воздушным стопам.

К тому же мне были так близки и понятны многие чувства Фергюсона, особенно когда он поет гимн воздухоплаванию. «Мне слишком жарко — я поднимаюсь выше; мне холодно — я спускаюсь; гора на моем пути — я перелетаю; пропасть, река — переношусь через них; разразится гроза — я уйду выше нее; встретится поток — промчусь над ним, словно птица. Подвигаюсь я вперед, не зная усталости, и останавливаюсь, в сущности, не для отдыха. Я парю над неведомыми странами… Я мчусь с быстротой урагана то в поднебесье, то над самой землей, и карта Африки развертывается перед моими глазами, будто страница гигантского атласа…»

Раздув искру моей идеи, Дуглас удалился на зиму в Шотландию. Эта зимовка преследовала две цели. Во-первых, он повстречал друга, который искал человека, готового зимой за кров и стол присмотреть за двумя выдрами, и согласился быть этим человеком в течение обусловленных шести месяцев. Во-вторых, он задумал написать книгу, и бесплатная возможность пожить в тихом и спокойном уголке была ему очень кстати. Выдры несколько иначе смотрели на дело и обладали достаточной энергией, чтобы оторвать от письменного стола два десятка трудолюбивых писателей, однако Дугласу об этом никто не сказал, и он в отличном настроении отправился в Саунд-оф-Слит, предоставив мне закладывать основу экспедиции.

А дел было много. Я должен был так или иначе познакомиться с теорией воздухоплавания и аэростатами, выяснить, где можно раздобыть аэростат, чем наполнять оболочку, как с ней управляться и какие ветры дуют в Африке. Еще надо было решить, куда именно я полечу, кто может ссудить нам денег, как подобрать других членов экспедиции. Мое неведение в этой совершенно новой для меня области было велико, но я старался не упускать ни одной путеводной нити и писал всякому, кто мог либо сам сообщить мне что-то, либо подсказать какую-то новую идею, либо познакомить с полезным человеком. Кроме того, я прочел кучу книг о том, как летали на воздушных шарах в старину, и даже написал брошюру о предполагаемом путешествии.

Глава вторая

В путь

Доктор Сэмюэль Фергюсон, бесстрашный герой Жюля Верна и наш прямой предшественник на поприще воздухоплавания над Африкой, тоже убедился, что подготовка отнюдь не исчерпывается приобретением шара. После того как были закончены все дела в Англии, ему понадобился целый корабль, чтобы доставить себя, своих товарищей, оболочку и все прочее на Занзибар. Ему посчастливилось: он жил в мире вымысла и смог воспользоваться кораблем военно-морских сил. Мы жили столетием позже в