Читать книгу - "Замок ангела - Сергей Оратовский"

— Что именно?

— Ну, эти ваши татуировки на руках!.. Меня они сбили с толку! Я и не знал, что это такое и что там написано… — продолжил лекраь Коршак.

— Хм… Частично вы правы. Это — цитата из Священной Книги Всех Правоверных Мусульман — Корана. Ее наносили обычной татуировкой на обе руки виновных, которых затем османы и отправляли надолго на галеры.

— Так вы варнак?! Преступник? Не поверю! — воскликнул Андрей Коршак.

— Галеры они гоняли от Трапезунда до Искандеруна. От Антепа к Акьяра. Так что я был именно там. На галерах! Четыре долгих года. Оттуда и несмываемый загар. Можно сказать, что вы правы — я был в плену. Я — бывший янычар. Я попал в Османской империи по «девширме»!

— Что это?

— «Девширме» — это налог кровью! Вы же в курсе, что все христианские страны, попавшие к османам в абсолютной вассальную зависимость, платили им этот позорный налог. «Девширме» — или кровавый налог. Кто платил девочками, а кто мальчиками.

— А. Да-да, я слышал, — сказал Андрей Коршак и задумался.

— Так вот. Мальчики османов интересовали больше, ведь это будущие воины. С их памяти всячески вытравливали их нормальную прошлую жизнь. Но мне чудом удалось сохранить свою родительскую или материнскую память. И капсула, которую вы краем глаза видели у меня на шее, в ней хранится горстка земли моей родины! Я ее периодически нюхал тайком в неволе. Этот запах, как запах маминой груди, и сохранил во мне христианина!

— Вот оно что!

— Я глубоко в подсознании помнил только одно, что я из этих мест. Где ласковое солнце всходит на подсолнухами, где льется мягкая песня, где черешни слаще меда… Меня видимо, когда похитили и продали в рабство османам…

— Ужас…, - только и вымолвил пан лекарь.

— «Девширме» — это страшная вещь! Они из моего тела сделали янычара, но не смогли этого сделать из моей души! Они научили меня всем своим боевым наукам! Впрочем, память мою так всю и не вытравили. Вот посмотрите… Вы такого у меня никогда не видели…

Ян Лооз вдруг откинул верх своей кожанки, выставил из-под сорочки правое плечо. И лекарь увидел страшную вещь. Клеймо! «Руку с арбалетом»! От удивления лекарь Коршак даже уронил чашку с горячим отваром. Она упала на пол и разлетелась на три части.

— Боже правый! Откуда это у вас?! Это же старый герб нашего города! Еще при литовцах!..

— Я не помню! Он всегда со мной! Уже лет 20, а то и все 25… Он всегда со мной! Даже у османов он еже был при мне!

— Вот! Его явно, это клеймо, вам поставили — не османы! Его сделали только у нас! Наши… Кстати, скажите, пан Лооз, а как вас там, у них, у османов звали? У вас же было там свое басурманское имя? — спросил Андрей Коршак.

— Юсеф Луази…

— Да… да-да… Юсеф Луази, Ян Лооз… Ну а что? Хм, здесь что-то есть….. Сплошная загадка!.. — задумчиво пробормотал лекарь Коршак. Он взял в левую руку перо со стола и стал представлять, будто именно он и ставит клеймо на правом предплечье.

— Но вы должны помнить адскую боль, пан Лооз!

— Нет, к сожалению, не помню. Может мне что-то дали, пожалуй, такое… какое-то снотворное…

— А запястья? Там где у вас Аллах?!

— Запястье? Запястья помню очень хорошо! Мне дали покурить «наргиле». Это такой стеклянный кувшин с трубкой. Там зелье. Называется у османов эта вещь — гашиш. Это любимые «лакомство» наемных убийц — «ассасинов». Гашиш затмевает разум, чтобы было легче убивать…. Так вот, мне дали покурить и один толстый осман — Али-кольщик набил мне эту цитату на запястьях сапожной иглой, смоченной в чернилах….

— Но зачем они это делали? — воскликнул Андрей Коршак.

— Османы на виновных надевали наручники. Но сначала набивали цитату из Корана. Чтобы уже потом по ней вычислять своего раба, если он вдруг сбежит. Это клеймо на всю жизнь. Вот так вот, Коршак…

— А как же вы здесь оказались, пан Лооз? Вас выпустили или вы сбежали?

— Все просто. Да. Мне повезло. Я сбежал. Было временное перемирие с османами. Я сначала попал под Аккерман. Мы туда приплыли на галере из замечательного и непостижимого Царьграда…

— Значит, вы и там были?

— Конечно, был. Я в разных городах был, пан лекарь…. Царьград сейчас носит и другое название. Османы называют его Истанополус. Мы — Градом императора Константина, Константинополем. Огромный, безгранично красивый город! Он разделен на две части длинным морским проливом. Босфорусом. С одной стороны просвещенная Европа, с другой — темная Азия.

— И что он больше нашего города? — переспросил Коршак с надеждой, что это не так…

— Да. Именно так! Гораздо больше!

— И больше Житомира?

— Ха. И болльше Житомира. Гораздо больше! — ответил Ян Лооз и улыбнулся.

— И больше Варшавы?

— Болльше Варшавы, больше Торуня, больше Бреслау…

— А что там такого в этом Истанополусе? Я много о нем слышал, читал несколько церковных трактатов? Что же там такого?

— Это город-гигант! Там пахнет специями! Он одновременно город-страдалец. Он выплакал за три века господства османов целый Босфорус! — философски ответил Ян Лооз. — Я жил около Халича. Это — такой залив. «Золотой Рог»… А там, справа, если стоишь спиной к высокой башне был район — Галата. Христианский… Там я и помню первые свои шаги в этом городе… Меня там принимали за армянина. Я ничего не понимал, они на своем бусурманском языке что-то бормотали… Потом я за годы выучил его…

— А вас точно похитили, пан Лооз? В детстве?

— Похитили? Я точно не знаю. Ну, пожалуй, да.

— А родители? Вы их помните?

— Нет. Родителей своих не помню. Очень долго мне заменял и папу, и маму, и бабушку с дедушкой только один человек. Его звали — Султан-Хан Амет. «Кади». Или судья — по-нашему. Он был необычным «кади». Человечным каким-то. Не похожим на других «кади». Он никогда не выносил смертных приговоров. Только в очень крайних случаях, когда жестокость подсудимых была выше его человечности. Это именно он выкупил меня на черном рынке молодых невольников в районе — «Пяти камней» — по-османски «Бешикташ». Там продавали исключительно славянских рабов. Султан-Хан Амет говорил, тебе, мальчик, чтобы выжить в этом городе, надо согласиться поступить в Новое Султанское Войско. «Йене Чери», то есть стать янычаром. Детей своих у него не было, жена умерла от горячки… Он был хороший человек… А такие, Коршак, как вы понимаете долго нигде не живут!

— Да. Это так…

— Вскоре его убили, а подставили меня! То есть обвинили в этом кровавом преступлении! Меня потом перевели в Леандровою башню в Босфорском заливе. Это была пересыльная тюрьма прямо на воде. Напротив района Юскюдар. А оттуда был один путь у обвиняемого янычара — под иглу кольщик Али! А затем на галеры!

— Жуткая история…, - только и произнес лекарь Коршак.