Читать книгу - "Подвеска пирата - Виталий Гладкий"

От неприятных мыслей, появившихся неожиданно как облако в ясный день, закрывшее солнце, Карстена Роде отвлек зычный голос Клауса Тоде с берега. Боцман наконец вышел из запоя и с невиданным рвением взялся за исполнение своих обязанностей. В данный момент он заканчивал приемку провианта и ругался с торговцем, запросившим за свой товар слишком много.

Рядом с ним стоял Стахей Иванов, которого великий князь московский обязал быть рядом с «наказным морским атаманом» не только на суше, но и на море — чтобы царской казны не миновала даже полушка. Подьячего мало интересовал процесс торговли; он с тоской думал о предстоящем выходе в море и мысленно прощался со своими домочадцами.

— Капитан! — кричал Клаус Тоде. — К нам новые соискатели!

В интонациях боцмана явственно слышался скептицизм. Старый морской волк относился с пиететом лишь к просоленным насквозь скитальцам морей, не раз и не два побывавшим в баталиях.

«Очередная пьянь... — с тоской подумал Карстен Роде, поняв по голосу боцмана, что новые кандидаты в члены команды его не впечатлили. — Роюсь в отбросах, как петух в навозной куче в поисках одной- единственной жемчужины».

— Давай их сюда, — нехотя приказал он.

Спустя какое-то время раздался стук шлюпки о борт, и на палубу по веревочному трапу один за другим поднялись пять человек. Было видно, что на них одежда с чужого плеча, однако некие флюиды заставили приунывшего Карстена Роде взбодриться и встрепенуться.

Он присмотрелся к соискателям повнимательней, и увидел, что под мешковатым платьем находятся крепкие мускулистые тела настоящих бойцов. Их легкие упругие шаги напоминали кошачью поступь, характерную для отменных фехтовальщиков. Особенно отличался этим сероглазый крепыш; он не шел, а как бы катился по палубе — настолько легки и непринужденны были его движения. Взгляды крепыша и капитана встретились, и Карстен Роде ощутил под сердцем холодок — на него смотрели две льдинки.

— Кто такие? — резко и требовательно спросил Голштинец.

Он хотел сразу показать, кто есть кто. Капитан морских разбойников должен быть не только жестким, но временами и жестоким к членам своей команды, иначе его просто не будут праздновать.

— Нам бы наняться... — робко сказал сероглазый, но Карстена Роде трудно было провести: робость наиграна.

— Это понятно и без объяснений, — нетерпеливо прищелкнул пальцами капитан. — Мне хотелось бы знать, во-первых, служили ли вы во флоте, и, во-вторых, как владеете оружием. Храбрецы вы или трусы, покажет первый же бой. Если при абордаже не будете пасти задних — почет вам и уважение команды гарантированы, ну а ежели заболеете «медвежьей» болезнью во время атаки и займете очередь в гальюн — тогда выбросим вас за борт, рыб кормить. Так я вас слушаю.

— Все мы не флотские, но трое из нас турок на море воевали, остальные не раз бывали в сухопутных сражениях, и все искусно управляемся с оружием, — снова ответил сероглазый; наверное, он был для четверых товарищей кем-то вроде атамана.

— Искусно, говоришь? Ой ли?

— Желаете проверить? — Серые глаза крепыша блеснули дамасской сталью.

— Непременно.

— Ну что же... — Крепыш обернулся к здоровяку и спросил: — Как тебе, Барнаба, не слабо на герц?

Тот лишь крякнул в негодовании — откуда такие сомнения?! — и достал из ножен карабелу устрашающего вида. Карстен Роде встретил нетерпеливый взгляд Третьяка и милостиво кивнул — давай, твоя очередь; братья, как обычно, не отходили от капитана ни на шаг. Они и проверяли будущих каперов на предмет владения холодным оружием. Что касается огненного боя, то из мушкетона в ближнем бою не промахнется и ребенок — картечь всегда найдет цель.

— Поединок до первой крови! — предупредил Карстен Роде. — Разить наповал запрещено. Кто ослушается, тому немедленная смерть.

Боцман, прибывший на судно вместе с соискателями, тут же продемонстрировал пистоли.

Зловеще просвистела карабела, и на саблю Третьяка обрушился удар неимоверной силы. Наверное, Барнаба хотел закончить поединок быстро и эффектно, как это делал неоднократно прежде. Но нашла коса на камень. Третьяк отшатнулся, саблю не выпустил, лишь прикусил нижнюю губу до крови от боли в кисти руки. А затем пошла лихая рубка. Сбежавшиеся на нечаянное представление члены команды пинка поддерживали зачинщиков одобрительными возгласами.

Барнаба бил по сабле ушкуйника словно молотом по наковальне. Третьяк больше защищался, да и что он мог поделать против стального вихря, разящего со всех сторон со страшной силой? Барнаба и впрямь был отменным мастером фехтования. Скоро всем стало понятно, что Третьяк проигрывает. Карстен Роде уже хотел остановить поединок, но тут раздался возглас Пятого:

— Гирька!

Третьяк на замахе отскочил, сунул руку за пазуху, вытащил гирьку на тонкой, но прочной цепочке, и начал ее раскручивать, словно крылья мельницы, при этом не забывая парировать удары Барнабы. Спустя считанные секунды гирька с цепочкой превратились в сверкающий круг, и когда его супротивник, несколько озадаченный таким невиданным трюком, сделал неуверенный выпад, ушкуйник выбросил вперед левую руку с гирькой, цепочка как змея обвилась вокруг клинка карабелы, и в следующий момент та упорхнула из рук Барнабы словно птичка. А еще через мгновение Третьяк оказался позади противника и обух его сабли — чтобы не порезать — чиркнул по шее Барнабы.

— Это не по-честному! — горячо и дружно запротестовали кандидаты в каперы на разных языках. — Бой только на саблях!

— В настоящей боевой схватке все подручные средства хороши, — жестко парировал капитан. — Это вам наука на будущее. Все, на этом испытание закончилось. Вы приняты в команду. Осталось заключить соглашение. Прошу в мою каюту. По одному!

Он был доволен. Наконец ему улыбнулась удача. Если все пятеро кандидатов хоть наполовину такие, как этот здоровяк Барнаба, то у него будет великолепная абордажная команда. А опыт подсказывал, что и остальные бойцы стоящие. Особенно сероглазый. Он готов был выйти на герц после Барнабы, и Карстен Роде очень сомневался, что Третьяк с ним совладал бы. Это мог сделать только второй брат Офонасьев; Пятой был куда быстрее и проворней Третьяка и разил как змея — молниеносно.

Так в списках команды пинка появились пять новых имен; скорее прозвищ: Барнаба, Черкас, Конрад, Смага и Литвин. Свои фамилии новобранцы не назвали. Впрочем, среди пиратов это было обычной практикой. Морские разбойники не имели ни малейшего желания, чтобы после всех своих морских приключений, когда они заведут себе жен и детей, прикупят таверну на оживленном торговом тракте или какое-нибудь иное доходное место, к ним явились полицейские приставы, заковали в железо и отвели в темницу или на эшафот.

Спустя сутки «Рыжий лис» вышел в море...