Читать книгу - "Бледный всадник - Бернард Корнуэлл"

— Где?

— В поле на другом берегу реки, — ответил он и подтолкнул ко мне горшок эля. — Имей в виду, Стеапа — левша.

Я не мог припомнить, чтобы когда-нибудь сражался с человеком, держащим меч в левой руке, но не видел в этом ничего страшного. Наши мечи будут напротив щитов, а не наоборот, но это создаст проблему для нас обоих.

Я пожал плечами.

— Он привык к этому, — объяснил Харальд, — а ты нет. И еще Стеапа носит кольчугу вот досюда, — показал он на свою лодыжку, — а в левом сапоге у него железная полоса.

— Потому что та нога — его больное место?

— Он выставляет эту ногу вперед, провоцируя противника, а потом отрубает руку, в которой тот держит меч.

— Значит, убить Стеапу нелегко, — спокойно заключил я.

— Пока что никто его не убил, — мрачно сказал Харальд.

— Он тебе не нравится?

Шериф ответил не сразу. Сперва он выпил эля, а потом передал горшок Леофрику.

— Лично мне по душе старик, — сказал он, имея в виду Одду Старшего. — Он вспыльчивый, но довольно справедливый. А вот сынок… — Харальд печально покачал головой. — Думаю, сынку нельзя доверять. Стеапа? Не то чтобы этот парень мне не нравился, но он похож на гончего пса — только и знает, что убивать.

Я уставился на слабое пламя, ища в его язычках ниспосланные богами знаки, но их там не было — или же я их не заметил.

— Он наверняка очень беспокоится, — заявил Леофрик.

— Стеапа? — изумился Харальд. — С какой стати?

— Утред все-таки убил Уббу.

Харальд покачал головой.

— Стеапа слишком глуп, чтобы беспокоиться. Он просто знает, что завтра убьет Утреда.

Я вспомнил то сражение с Уббой. Уж он-то был великим воином, его слава сияла повсюду, куда добирались скандинавы, а я его убил — честно говоря, мне просто повезло, ибо он случайно поскользнулся. Его нога поехала вбок, Убба потерял равновесие, и я ухитрился перерезать сухожилия у него на руке.

Прикоснувшись к своему амулету-молоту, я подумал, что боги все-таки послали мне знак.

— Значит, железная полоса в сапоге? — уточнил я.

Харальд кивнул.

— Ему плевать, как именно ты его атакуешь. Он знает, что ты нападешь слева и что большинство твоих выпадов он отразит мечом. Большим мечом, тяжелой такой штукой. Некоторые удары, разумеется, все-таки попадут в цель, однако его это не заботит. Ты только зря будешь молотить по железу: тяжелая кольчуга, шлем, сапог — неважно, куда ты попадешь. Это все равно что колотить по стволу могучего дуба, и рано или поздно ты обязательно совершишь ошибку. Стеапа отделается всего лишь синяками, а ты будешь мертв.

«А ведь Харальд прав», — подумал я.

Бесполезно разить мечом человека в доспехах — максимум чего добьешься, так это поставишь противнику синяк, потому что край меча будет натыкаться на кольчугу или шлем. Кольчугу нельзя разрубить мечом, вот почему люди шли в битву с топорами, но правила судебного поединка гласили, что биться следует на мечах. Острие меча проткнуло бы кольчугу, но Стеапа не собирался стать легкой мишенью.

— Он проворный? — спросил я.

— Довольно проворный, — ответил Харальд и пожал плечами. — Не такой проворный, как ты, — нехотя добавил он, — но и не увалень.

— А вот интересно, какие заключают пари? — спросил Леофрик, хотя наверняка заранее знал ответ.

— Никто не поставил на Утреда ни пенни, — ответил Харальд.

— Даже ты? — обиделся я. — Поставь, пока не поздно!

Шериф улыбнулся, услышав это, но я знал, что он не последует моему совету.

— Настоящие деньги Стеапа получит от Одды, когда убьет тебя, — сказал он. — Сотню шиллингов.

— Утред столько не стоит, — с грубоватым юмором заявил Леофрик.

— Почему, интересно, этот тип так сильно жаждет моей смерти? — вслух подумал я.

Вряд ли причина в Милдрит, да и спор из-за того, кто именно уложил Уббу, давно остался в прошлом, однако Одда Младший все-таки составил против меня коварный заговор.

Харальд долго молчал, прежде чем ответить. Увидев, что шериф склонил лысую голову, я было подумал, что он молится, но тут Харальд поднял глаза.

— Одда видит в тебе угрозу для себя, — негромко проговорил он.

— Да я вообще не встречался с ним несколько месяцев, — возразил я. — С какой стати я могу представлять для него угрозу?

Харальд снова помедлил, стараясь подобрать нужные слова.

— Король часто болеет, — после паузы проговорил он. — И кто может сказать, как долго он проживет? А если, сохрани Господь, он вскоре умрет, витан не изберет его маленького сына королем. Выберут благородного человека, прославившегося на поле битвы. Такого, который сможет выстоять против датчан.

— Неужели Одду? — рассмеялся я, представив себе Одду королем.

— А кого же еще? — спросил Харальд. — Но если ты встанешь перед витаном и под присягой скажешь правду о битве, в которой погиб Убба, они могут и не выбрать Одду. Поэтому он видит в тебе угрозу и боится тебя.

— И щедро заплатит Стеапе, если тот изрубит тебя на куски, — мрачно добавил Леофрик.

Харальд ушел.

Он был хорошим человеком, честным и трудолюбивым, да вдобавок рисковал, явившись повидаться со мной, а я не оценил этого и оказался скверным собеседником.

Было ясно: шериф уверен, что утром я должен погибнуть, и постарался сделать все, что мог, чтобы подготовить меня к битве. Несмотря на уверенное предсказание Исеулт, что я выживу, в ту ночь я спал плохо. В коровнике было холодно, да к тому же меня точило беспокойство. Ночью дождь перешел в ливень со снегом и ветер хлестал по стенам. К рассвету ветер и снег прекратились, повис туман, окутавший все здания; ледяная вода капала с замшелой соломенной крыши.

Мой скудный завтрак состоял из куска влажного хлеба, и я как раз доедал его, когда пришел отец Беокка и объявил, что Альфред желает со мной поговорить.

— Хочешь сказать, что он хочет помолиться вместе со мной? — разозлился я.

— Он желает с тобой поговорить, — настаивал Беокка и, поскольку я не шевельнулся, топнул искалеченной ногой. — Это не просьба, Утред. Это королевский приказ!

Я надел кольчугу, и не потому, что пришло время вооружиться для боя, а потому, что кожаная подкладка слегка защищала от холода. Кольчуга была не слишком чистой, несмотря на все усилия Исеулт. Большинство моих соотечественников коротко стриглись, но мне нравились длинные прически датчан, поэтому я завязал свои волосы шнурком, и Исеулт выбрала из них соломинки.

— Нам надо торопиться, — сказал Беокка, и я пошел за ним по грязи мимо большого зала и недавно отстроенной церкви к каким-то строениям поменьше, сделанным из свежей древесины, еще не успевшей обветриться и посереть.