Читать книгу - "Дитя Всех святых. Цикламор - Жан-Франсуа Намьяс"

Там уже висело серое платье Альеноры, а также пояс с кошелем, который она обычно прятала под одеянием. Сама она голышом сидела в подернутой паром воде. Смывая с тела грязь, Альенора поначалу не видела, как вошел ее муж. А, заметив его, вскрикнула:

– Вы! Но что вы здесь делаете?

Жестом Анн велел ей умолкнуть.

– Молчите! Вам нечего меня бояться. Ведите себя так, будто меня тут нет. Держитесь как можно спокойнее. От этого зависит ваша жизнь!

– Вы объясните мне?

– Позже.

Он отступил в темный угол, она же, поколебавшись, продолжила мыться, но неуверенно, слегка вздрагивая и время от времени бросая взгляд в его сторону.

Анн отстраненно наблюдал за своей супругой. Сейчас он был спокоен, как никогда. Он видел свою «волчью даму» полностью обнаженной – и хранил полное безразличие к ней. Ее грудь, так взволновавшая его тогда, на стене замка, теперь оставила его совершенно равнодушным.

Дверь снова отворилась, и вошел отшельник. Альенора вскрикнула от удивления и возмущения:

– Святой отец!..

Вопреки предположениям Анна отшельник не был вооружен. Он стал приближаться к Альеноре, вытянув вперед руки с крючковатыми пальцами. Отчетливо выделялись черные ногти. Было очевидно, что отшельник решил попросту задушить свою жертву. Анн бросился вперед.

Отшельник услышал приближение противника, зарычал и резко обернулся, изрыгая проклятия. В его голосе больше не было никакой дрожи. Под бородищей скрывался вполне молодой человек.

Последовала короткая борьба. Убийца умел драться, но до Анна ему было далеко. Тот оторвал его от земли и швырнул в чан, потом, схватив за волосы, стал топить, удерживая голову убийцы под водой. Лжеотшельник отчаянно отбивался, но Анн не ослабил хватку. Напротив, ощутив сопротивление, юноша разъярился еще больше. Он испытывал какую-то дикую радость, убивая этого человека. Пусть заплатит за все, что его заставили выстрадать!..

Через какое-то время Анн почувствовал, что его противник обмяк. Тогда юноша отпустил его и оставил плавать лицом вниз на поверхности.

Только тут он вспомнил о присутствии Альеноры, которая по-прежнему сидела в чане, с ужасом наблюдая за схваткой. Женщина дрожала с ног до головы.

– Оденьтесь, сударыня, мы уходим отсюда.

– Но что… что все это значит?

– Оденьтесь, у вас неприличный вид!

Надеть платье и затянуть пояс было делом недолгим. Они вывели Безотрадного из конюшни. Анн как раз помогал Альеноре сесть в седло, когда явился настоятель.

– Что случилось? Куда вы в такое время, на ночь глядя?

Анн встал перед ним.

– Мы уходим.

– Но к чему такая поспешность?

Анн сказал, не повышая голоса:

– О anachorиtes tetneken…

Услышав эти слова, настоятель вытаращил глаза и побелел, как полотно.

Анн открыл тяжелые ворота, и бездомные странники опять оказались на дороге, под дождем, в темноте, – но живые. Анн не стал дожидаться, пока спутница задаст ему ожидаемый вопрос.

– Я сказал ему «Отшельник мертв» по-гречески. На этом языке они и беседовали в трапезной, полагая, что убогий паломник не сможет понять их. Но вот незадача, встречаются изредка убогие паломники, знающие греческий.

Голос Альеноры выразил безмерное восхищение:

– И о чем они говорили?

– Отшельник сказал, что ваш духовник решил прибегнуть к хитрости, потому что я слишком хорошо владею оружием. А настоятель, который, насколько я понял, тоже принадлежит к вашей организации, предложил убрать нас в бане, одного за другим.

Они помолчали. Альенора вздохнула:

– Как мне доказать вам свою признательность?

– Умолкнув, сударыня, умолкнув…

На сей раз молчание между ними воцарилось окончательно. Они прошагали всю ночь и утром тоже не остановились.

Шли дни… Из-за грозившей им опасности – поскольку и другие убийцы Берзениуса могли выследить их – Анн все же решил, чего бы ему это ни стоило, принять деньги Альеноры и сесть в Марселе на корабль. Ведь главное – добраться до Иерусалима, чтобы получить там Божье прощение, а проделать весь путь пешком у них практически не было шансов.

Как раз для того, чтобы ускользнуть от возможных преследователей, Анн, проходя через Минервуа, решил срезать путь. Хотя монахи из обители, приютившей их в предыдущую ночь, предупредили, что короткая дорога трудна и опасна, он не обратил на это внимания и, добравшись до перекрестка, решительно свернул на кратчайший путь.

Поступив так, Анн совершил важную ошибку: он забыл о своем головокружении.

В первые часы все шло относительно гладко. Избранная ими тропа то поднималась, то спускалась по крутым холмам, но была вполне сносной. А потом, когда время близилось к полудню и на смену дождю выглянуло палящее, ослепительное солнце, все разительно переменилось.

Они только что взобрались на невысокую вершину, и перед ними предстала обратная сторона холма. Анн застыл как вкопанный. Его лицо и руки покрылись липким потом. Впереди простирался совсем другой пейзаж! Никакой растительности, только темные, почти черные скалы. Еще какое-то время тропа спускалась по довольно пологому склону, но вскоре она превращалась в узкий уступ, одной стороной лепившийся к отвесной стене, а другой обрывавшийся в пропасть.

Если бы в этот миг Анн послушался голоса рассудка, ничего страшного бы не произошло. Было достаточно попросту повернуть назад и вернуться на прежнюю дорогу. Они бы, конечно, потеряли время, но это дело поправимое. Однако юноша опять поддался своей былой гордости. Ему не хотелось, особенно на глазах у Альеноры, обнаружить свою слабость. Поэтому Анн отважно зашагал вперед.

Добравшись до уступа, он стал продвигаться медленнее, держась лицом к стене; Альенора шла следом, ведя Безотрадного под уздцы. Таким образом, Анн проделал несколько сот метров, уставясь глазами в черную гладкую скалу и все больше замедляя шаг. На повороте, желая взглянуть, сколько еще осталось пройти, он обернулся. И это стало катастрофой!

Пустота зияла прямо под ногами, здесь и повсюду, а впереди проклятому уступу не было конца! Тропинка все вилась и вилась вдоль отвесной скалы, насколько хватало глаз. Анн замер. До него донесся встревоженный голос Альеноры.

– Вам нехорошо?

Скрывать долее было невозможно. Он ответил еле слышно:

– Голова кружится…

Анн знал, что погиб. Он вжался лицом в каменную стену, одинаково не способный ни двигаться вперед, ни отступить назад. Впрочем, в любом случае повернуть назад было уже невозможно: Безотрадный не смог бы развернуться на узкой тропинке. Так что жизнь Анна оборвется прямо здесь, среди черных скал, напоминающих преисподнюю. Уж лучше тогда покончить со всем сразу и броситься в эту манящую пустоту!..