Читать книгу - "Леди удачи - Фрэнк Шэй"

— И все же она всего лишь женщина, Джек! — поспешно добавила Энн Бонни.

Джек уставился на нее.

— Ты говоришь, всего лишь женщина? Да сотня таких женщин могла бы повергнуть мир к своим ногам!

Но матросы восприняли это не так восторженно, и ворчание начало переходить в гневные угрозы.

— Нас одурачили, ребята, — закричал боцман. — Давайте–ка покажем этой девчонке, где ее место.

Они стали медленно подбираться к корме, отодвинув Джека Рэкхэма в сторону, и Мэри слегка вздрогнула, посмотрев сверху на их ряды.

Но, переборов себя, она двинулась им навстречу, сжимая в руках пистолет, и ее вид остановил пиратов. Из толпы неожиданно появился Джон Вейд и, не произнося ни слова, встал сбоку от Мэри. Не сводя с матросов глаз, она протянула ему второй пистолет.

— Большинство из вас знают меня уже много месяцев, — сказала она твердым голосом, не выдававшим и тени страха. — Мы жили вместе. Мы скучали вместе. Только что мы выдержали вместе нелегкий бой. Когда вы считали меня мужчиной, вы готовы были беспрекословно следовать за мной. Теперь вам рассказали, что я — женщина.

Она замолчала на мгновение и затем, повысив голос, продолжала:

— Но, как только что сказал Джек Рэкхэм, я не обыкновенная женщина, и вы должны знать это. Какого капитана вы хотели бы иметь — обыкновенного мужчину или необыкновенную женщину? Многие из вас скажут: «Уж лучше мужчину», — но это всего лишь предрассудки. Вы знаете, что я могу вести вас за собой — только что я доказала это. Дьявол меня побери, не позволяйте предубеждению брать над вами верх! Дайте мне шанс.

— Мэри обвела толпу взглядом, чувствуя, что власть над матросами снова возвращается к ней.

— Первое, что приходит вам в голову, — это отдать меня на съедение акулам! На это мне нечего ответить, но я хочу предупредить, что многих из вас ждет смерть, если вы попытаетесь это сделать. Вы знаете, что это не пустое бахвальство. С другой стороны, вы можете попробовать забыть о том, что я женщина, и смотреть на меня лишь как на вашего капитана. Какое вам дело до того, что ваш капитан женщина? Говорю вам, я стану таким капитаном, какого не знало ни одно пиратское судно. Все, чего я требую от вас, — это подчиняться моим приказам и драться так, как вы это делали сегодня. Клянусь, вас ожидает такой успех и такие богатства, о которых вы не могли и мечтать.

Мэри почувствовала, что теперь они в ее руках, и голос ее зазвучал оживленней и громче:

— Некоторых из вас до сих пор терзают сомнения при мысли, что придется подчиняться женщине. Вы боитесь стать посмешищем семи морей. Но вот что я скажу — пусть смеются; когда они узнают о добыче, которую мы с вами получим, им будет не до смеха.

На мгновение снова воцарилась тишина, а затем по обоим кораблям раскатились дикие крики одобрения. Громче всех кричал раненый Уилкенс, окончательно забывший о своем перевязанном плече.

— Клянусь честью, ребята, у меня больше, чем у кого–либо, причин жаловаться на эту женщину! Если над кем и будут смеяться, так в первую очередь надо мной! — вопил он. — Но я мужчина и как–нибудь перенесу это. Если она сможет дать нам то, что обещает, — что ж, прекрасно. Если же она нас обманет — мы всегда можем вспомнить об акулах!

— Есть еще один доброволец на корабль капитана

Рида, ребята, — закричал Джон Вейд. — Я — штурман, и у меня есть документ помощника капитана. И хотя я не поддерживаю саму идею пиратства, я доверяю слову капитана Рида, что мы будем нападать лишь на французов и испанцев, а не на англичан или американцев. Если это правда, то я от души желаю остаться с ней и горжусь тем, что мне выпала такая возможность. Она доказала свое превосходство над любым из нас.

— Спасибо, Джон, — ответила Мэри, взяв его за руку. — Я не помню, чтобы обещала что–нибудь насчет английских и американских кораблей, но эта идея соответствует моим собственным склонностям, и я возьму твои слова на учет.

Одобрительные крики не смолкали, и, вновь осмотрев своих людей сияющими от счастья глазами, Мэри почувствовала, что наконец–то смогла кое–чего добиться. Возможно, первая женщина–капитан в истории, она была преисполнена гордости, и теперь, когда она обладала всеми средствами, стремительное воображение уже уносило ее к более трудным задачам.