Читать книгу - "Кодекс чести - Сергей Шхиян"

— Мне нужно поговорить с вами, господин Крылов, — сказала Елизавета Генриховна, когда я, удивленный ее поведением, чуть ослабил хватку.

Голос был ровный и совершенно лишен эмоций. Я подумал, что делаю что-то не то, убрал руку с ее груди и лег так, чтобы ничем не упираться в ее ноги.

— Слушаю, вас миледи?

— Я думаю, что вы меня презираете, и у вас есть для этого основания, — начала Вудхарс свой монолог. — Однако позвольте мне оправдаться и объяснить свои поступки. Я очень люблю своего мужа, но, судя по многим признакам, его уже нет в живых. Бог не дал нам ребенка. Я была беременна, но у меня случился выкидыш. Мы с Джоном решили, что если он не вернется, я рожу ребенка от другого мужчины, чтобы его род получил продолжение. Мой муж последний мужчина в старшей ветви своего рода, и по аглицким законам, его имя и состояние перейдут к младшей ветви Вудхарсов, с которыми они пребывают в столетней вражде. По этой причине я живу в глубокой провинции, чтобы никто ничего не узнал, и его соотечественники не помешали нашему ребенку предъявить право на имя и состояние Джона.

Елизавета Генриховна замолчала. Я не торопил ее.

— Вы человек не от мира сего, вы любите свою жену, и на вас мне указали карты и предсказания. Поэтому я и осмеливаюсь вас просить стать отцом будущего лорда Вудхарса.

Теперь мне стало понятно странное поведение грустной красавицы.

— Думаю, что я смогу вам в этом помочь, — так же светски холодно прошептал я. — Однако для этого как минимум вам нужно снять с себя рубашку.

— Пусть вас это не волнует, — ответила миледи. — В моей рубашке для такой цели есть специальная прорешка.

Я бесцеремонно пошарил по подолу и действительно отыскал маленькую дырочку. Судя по ее величине, лорду было очень не много дано от природы.

— А с чего вы решили, что у вас будет мальчик?

— Мне было предсказание.

— Миледи, когда у вас в последний раз были месячные?

— Сударь, вы забываетесь! — невольно подняла она голос, но тут же заглохла.

— Я вас спрашиваю не из праздного любопытства. От сроков вашего цикла зависит, в какой день вы сможете забеременеть. Только не говорите мне про предсказания и гадания. Дети от предсказаний не рождаются.

— Не помню, несколько дней назад… — растеряно ответила миледи.

— Вы хотите, чтобы у вас был красивый, здоровый ребенок?

— Конечно.

— Тогда нужно любить его еще до рождения, как и мужчину, который поможет вам его зачать. Можно любить своего мужа в этом мужчине, можно думать в момент зачатия о муже, можно представлять, что вы делаете это с мужем, а не с донором. Короче говоря нужно научиться кого-нибудь любить. Вы же хотите родить ребенка не во имя любви, а во имя чужой ненависти к младшей ветви рода, с представителями которой вы, вероятно, даже никогда не встречались. И последнее. Делать это нужно в голом виде и в порыве страсти. С этим позвольте откланяться.

Я сбросил одеяло и встал с кровати. Елизавета Генриховна лежала в своей холщовой рубашке, закрыв лицо руками. Я посмотрел на нее, и мне стало жалко, что так резко ее отчитал. То, что придумали они с мужем, была, скорее всего, чистая, наивная романтика, как и его дурацкое путешествие неизвестно куда и непонятно зачем.

Однако можно было понять и меня: выдержать такой облом в самый последний момент мало кому понравится.

Я наклонился над лежащей женщиной. Из-под ее ладоней текли беззвучные слезы. Меня начала мучить совесть. В конце концов, я вспылил под давлением эмоций, когда она обрубила мое «либидо» своими бесполыми речами.

Мне стало обидно, что меня собираются использовать, ничего не давая взамен. Я не искал благосклонности миледи, и ее прагматичное предложение показалось мне оскорбительным больше потому, что она не увидела во мне мужчину и достойного любовника.

С другой стороны, я начинал ей сочувствовать. Я представил, каких нравственных усилий стоило порядочной женщине и любящей жене осмелиться на такой неординарный шаг. Сколько она пережила, пока решилась пригласить малознакомого мужчину в свою постель.

Первым импульсивным желанием было ее успокоить. Но как это сделаешь свистящим шепотом в ухо? Я не придумал ничего лучшего, как ласково погладить вздрагивающее плечо, после чего тихо вышел из спальни. У нас с ней для выяснения отношений было еще две недели, пока не придут ответы от генеральских приятелей.

К завтраку моя ночная «собеседница» не вышла, и я получил повод, с благословения губернаторши, нанести ей профессиональный визит.

В нашем флигеле, довольно густо населенном не переводящимися гостями, в дневное время бывали только слуги. Я переждал у себя, пока ленивая, медлительная челядь кое-как приберется в комнатах, и направился в апартаменты миледи. Двери мне отворила камеристка, женщина лет тридцати пяти, со светлыми, прикрытыми кокетливо повязанным платком волосами и цепким, холодным взглядом очень светлых глаз.

— Я доктор, — зачем-то объявил я, хотя нам уже приходилось сталкиваться в коридоре, — мне хотелось бы переговорить с Елизаветой Генриховной.

Глаза камеристки из холодных стали ледяными, она презрительно оглядела меня с головы до ног, ничего не ответила и молча, повернувшись спиной, пошла в спальню хозяйки.

От такого «теплого» приема я даже слегка растерялся. Никаких конфликтов у меня с этой женщиной не было, мы лишь пару раз проходили мимо друг друга в коридоре, и такое странное поведение было ничем не мотивировано. Подумать, что миледи пожаловалась служанке на мое ночное поведение, и та, обиженная за хозяйку, внезапно возненавидела меня, я не мог. Осталось ждать, чем кончится ее уход в спальню хозяйки.

— Госпожа Вудхарс просят подождать, они скоро выйдут, — сказала она, вернувшись и не глядя мне в глаза.

Я поблагодарил и уселся в кресло у окна. Камеристка поместилась в другое такое же кресло так, чтобы я был в поле зрения. Так мы и сидели рядком. Я искоса наблюдал за ее поведением, а она смотрела на меня неотрывно ненавидящим взглядом и нервно вздрагивала, когда я менял позу. Наконец из спальни в сопровождении горничной вышла хозяйка.

Лицо ее было бледнее обычного, и она старательно не встречалось со мной взглядом.

— Марья Ивановна беспокоится, не заболели ли вы, сударыня, и просила меня навестить вас, — сказал я, немного переиначив действительность. Навестить миледи была моя собственная инициатива.

— Благодарю вас, я чувствую себя хорошо, — безжизненным голосом ответила Елизавета Генриховна.

— Простите, но мне кажется, что вы нездоровы. Не соблаговолите ли вы дать мне руку.

— Зачем? — быстро спросила миледи Вудхарс.

— Хотелось бы проверить ваш пульс, — церемонно заявил я.

— Извольте.

Миледи нерешительно протянула мне руку. Я машинально взглянул на камеристку. Та, оскалив мелкие зубы и сощурив глаза, ненавидела уже нас обоих.