Читать книгу - "Вождь краснокожих - О. Генри"

Я поднялся на вершину нашей горки и окинул взглядом окрестности. В той стороне, где находился городок, я ожидал увидеть толпу фермеров с косами и вилами, обшаривающих каждый куст в поисках коварных похитителей. Вместо этого передо мной предстал совершенно мирный пейзаж. Никто не шлялся с баграми вдоль реки; не скакали взад-вперед всадники, неся погруженным в скорбь родителям неутешительные вести. Сонным покоем веяло от всей той части штата Алабама, которая простиралась передо мной.

– Может, – сказал я себе в утешение, – еще и не обнаружили, что ягненочек пропал из загона. Боже, помоги волкам!

Затем я спустился с вершины – пора было завтракать.

Подхожу к пещере и вижу: Билл стоит, прижавшись к скале, и едва дышит, а мальчишка собирается врезать ему камнем чуть не с кокосовый орех величиной.

– Он сунул мне за шиворот печеную, с пылу, картошку, – объясняет Билл, – и раздавил ее в придачу, а я ему надрал уши. Ружье при тебе, Сэм?

Я отнял у вождя камень и кое-как умиротворил обоих.

– Но ты берегись! – говорит мальчишка Биллу. – Еще ни один человек не драл уши Грозе Прерий, не поплатившись за это.

После завтрака парень достает из кармана какой-то кусок кожи, обмотанный бечевкой, и выходит из пещеры, разматывая бечевку на ходу.

– Что это он задумал? – обеспокоенно спрашивает Билл. – Как думаешь, Сэм, он не убежит?

– На этот счет можешь не беспокоиться, – говорю я. – Домоседом его не назовешь. Но нам уже пора подсуетиться насчет выкупа. Правда, пока еще не видно, чтобы в городе особенно встревожились из-за того, что мальчишка исчез. В любом случае, сегодня его должны хватиться. К вечеру мы отправим его отцу письмо и потребуем свои две тысячи.

И тут прогремел боевой клич. Та штука, которую Гроза Прерий вытащил из кармана, оказалась пращой, и теперь он со свистом крутил ее над головой. Я успел увернуться и услышал позади себя глухой удар и что-то похожее на вздох лошади, когда с нее в конце длинного перегона снимают седло. Камень величиной с яйцо угодил Биллу в голову как раз за левым ухом. Ноги у моего приятеля подкосились, и он рухнул головой в костер, опрокинув при этом кастрюлю с кипятком для мытья посуды. Я вытащил его из золы и добрых полчаса отливал холодной водой.

Мало-помалу Билл пришел в себя, сел, пощупал за ухом, где вздулась шишка величиной с грейпфрут, и говорит:

– Сэм, а знаешь, кто у меня любимый персонаж в Библии? Царь Ирод.

– Ты не нервничай, – говорю я. – Скоро будешь в порядке.

– Но ты ведь не уйдешь, Сэм? – робко спрашивает он. – Не бросишь тут меня одного?

Я вышел из пещеры, поймал вождя и встряхнул его так, что с него чуть веснушки не посыпались.

– Если не будешь вести себя как следует, – говорю, – я тебя в два счета отправлю домой.

– Да я же только пошутил, – говорит парень, надувшись. – Я не хотел обидеть старину Хэнка. А потом – зачем он меня ударил? Я буду вести себя прилично, Змеиный Глаз, только ты домой меня не отсылай и позволь сегодня поиграть в рейнджеров.

– Я в эту игру никогда не играл, – говорю. – Это уж вы с мистером Биллом решайте. Я сейчас ухожу ненадолго по делу. А ты ступай, помирись с ним да попроси прощения по-человечески.

В общем, заставил я их пожать друг другу руки, потом отвел Билла в сторонку и сообщил, что отправляюсь в деревушку Поплар Гроув, что в трех милях от пещеры, – попробую узнать, какие слухи из города насчет пропажи мальчика. Кроме того, пора отправить Дорсету-старшему письмо с требованием выкупа и пояснениями, каким образом он должен его нам доставить.

– Знаешь, Сэм, – говорит Билл, – я всегда был готов за тебя хоть в огонь, хоть в воду. Я и глазом не моргну во время землетрясения, мошеннической игры в покер, взрыва ста фунтов динамита, полицейской облавы или урагана. Я ничего на свете не боялся, пока мы не похитили этого предводителя ирокезов. Но он меня добил. Не оставляй меня с ним надолго, ладно?

– Я вернусь к закату, – говорю я. – Твое дело развлекать ребенка. А сейчас давай сочиним писульку его папаше.

Мы с Биллом принялись составлять письмо, а Гроза Прерий расхаживал взад-вперед, завернувшись в одеяло, и охранял вход в пещеру. Билл едва не со слезами на глазах умолял меня назначить выкуп в полторы тысячи долларов вместо двух.

– Я вовсе не пытаюсь таким образом подорвать веру в родительскую любовь, – пояснил он свою позицию. – Это было бы просто аморально. Но ведь мы имеем дело с живыми людьми, а какой человек найдет в себе силы заплатить целых две тысячи за этого конопатого оцелота! Пусть будет полторы тысячи долларов. Разницу, если угодно, можешь компенсировать на мой счет.

Я не стал спорить, и мы с Биллом написали примерно следующее: