Читать книгу - "Птица солнца - Уилбур Смит"

Всем нам осточертели бесконечные консервы. Лорен привез много свежих фруктов, овощей и мяса. На ужин у нас был молочный поросенок с золотисто-коричневой потрескавшейся корочкой, с жареной картошкой и зеленым горошком, и гигантская миска свежего салата. За столом разговаривали очень мало.

Когда унесли тарелки, Лорен закурил сигару. Я наполнил стаканы, и мы уселись в кружок. Вначале я рассказал Лорену о том, как мы открыли карьер, и о тех выводах, которые мы сделали. Затем я перешел к выставке, посвященной реконструкции города, подготовленной Салли.

Я не ожидал от Лорена такой реакции. Мне казалось, что ему, как и всем нам, будет просто интересно, но он принял мои слова как доказанный факт. Он очень взволновался, вскакивал со стула, рассматривал каждую иллюстрацию, задавал множество вопросов, иногда снова садился и напряженно всматривался в изображения. Лицо его, по-прежнему осунувшееся и изможденное, временами приобретало почти безумное выражение.

Салли с нарочитой театральностью приберегла белого царя напоследок, а когда повесила рисунок на доску, Лорен застыл. Белый царь был изображен в полном боевом вооружении: шлем и нагрудник из сверкающей бронзы, в руке щит, на поясе короткий меч. Рыже-золотистая борода причесана и уложена, поза царственная. За ним через большие ворота идут его оруженосцы: один несет боевой топор царя, другой – его лук и колчан со стрелами, а третий – золотой кубок вечной жизни.

Салли проявила немалое искусство, делая этот рисунок, и из всей серии он производил наибольшее впечатление. Мы все смотрели молча, потом я быстро подался вперед, от удивления пролив виски. Из-за золотой бороды я не замечал этого раньше, но теперь вдруг понял, кого Салли взяла в качестве модели. Я взглянул на Лорена: тот же высокий благородный лоб над широко расставленными пронзительными бледно-голубыми глазами, тот же прямой нос и изящно вырезанные ноздри, тот же гордый изгиб рта с чуть чувственной нижней губой.

– Бен! – Голос его звучал хрипло, он не отрывал взгляда от портрета. – Замечательно! До сегодняшнего вечера я не осознавал, что это значит. До сих пор это были всего лишь камни, несколько бусинок и кусочков золота. Я никогда не думал о живших тут людях. Как это важно, Бен! Эти люди, путешествуя, добирались до границ известного мира, они создали в дикой местности величественные сооружения… – Он замолчал и медленно покачал головой, думая о величии древнего города. Потом повернулся ко мне. – Бен, мы должны узнать, что с ними случилось – с их городом. Неважно, сколько времени потребуется и сколько это будет стоить. Нужно узнать. – Он погасил сигару, вскочил со стула и принялся расхаживать, едва сдерживая возбуждение. – Пора поставить в известность мир, Бен. Я созову пресс-конференцию. И ты все объяснишь. Мир должен узнать об этих людях.

Я встревожился и, запинаясь, начал:

– Но, Ло, этого нельзя делать. Не теперь, еще нет, пожалуйста…

– Почему? – он яростно повернулся ко мне.

– У нас нет достаточных доказательств, – я похолодел от ужаса, представив себе, как вцепятся в меня критики, четвертуют меня, если я сейчас выступлю с такой историей.– С меня снимут скальп, Ло. Разорвут на куски.

– Покажем им это. – Он указал на рисунки.

– Боже! – Я задрожал при этой мысли. – Это всего лишь предположение, фантазия. Единственная подтвержденная подробность – это кубок.

Лорен смотрел на меня, и я видел в его глазах безумие. Вдруг он виновато рассмеялся и хлопнул себя ладонью по лбу.

– Фью! – смеялся он. – Я действительно устал! На мгновение эти картины стали для меня реальностью, самой жизнью. – Он остановился перед портретом и задумчиво посмотрел на него. – Я должен знать, Бен, – сказал он. – Просто обязан.

На следующий день – мы обедали у изумрудного бассейна в пещере – Лорен сказал, что мы с ним уезжаем. Угольком Салли он начертил на камне схему.

– Мы здесь, а в шестидесяти пяти милях отсюда на северо-востоке – руины Домбошабы. Если твоя теория верна, между городами существовал древний караванный путь. Возьмем «лендровер» и попытаемся отыскать старый след.

– Местность очень неровная, – без энтузиазма заметил я. – Совершенно неисследованная, ни дорог, ни воды.

– И никаких УМЛ, – улыбнулся Лорен.

– В таком случае сопротивляться бесполезно, – я ответил улыбкой, вспомнив, что поездка будет лечебной, а не научной. – Когда отправляемся?

– Завтра на рассвете.

Когда я проснулся, было еще темно, часы у кровати показывали четыре тридцать. Слишком поздно, чтобы снова заснуть, и слишком рано, чтобы встать. Я заколебался, но тут дверь тихонько отворилась. Я приготовился дать отпор грабителям, однако на фоне освещенного луной проема появилась косматая голова Рала.

С перепугу я рявкнул:

– Чего надо?

Мой испуг не шел ни в какое сравнение с реакцией Рала. Испустив вопль ужаса, он подпрыгнул на три фута в воздух, размахивая руками, точно журавль в брачном танце – крыльями. Прошло не менее двух минут, прежде чем он смог направиться к своей кровати, пробормотав:

– Я ходил в туалет.

Я встал, оделся и отправился проверять «лендровер». Я, вероятно, догадывался тогда, что Рал был с Лесли, но не подумал, что из этого следует.

Целый день ушел у нас с Лореном на то, чтобы найти дорогу, по которой мог бы продвигаться «лендровер». Мы ехали на север вдоль линии холмов, пока они не начали мельчать, постепенно превращаясь в невысокие пригорки, так что мы смогли проехать по котловине между ними. Подъем оказался трудным, даже наш прочный внедорожник одолел его с трудом, но потом дорога пошла по плоской саванне, среди редких акаций, и продвижение вперед ускорилось. При этом мы повернули на юг, чтобы отыскать караванный путь, который, основываясь на предположениях, начертил на своей схеме Лорен.

Заночевали мы рядом с этим путем, вернее, там, где, как мы надеялись, он пролегал. Мы взяли с собой много бензина и воды, поэтому места для бивачных роскошеств не оставалось. К тому же, чтобы стряхнуть смог и грязь цивилизации, путешествие обязано быть трудным – ностальгическим возвращением к экспедициям нашей юности.

Мы поджарили на угольях куропатку и пили «Глен Грант» и теплую воду из эмалированных кружек. Потом, выкопав углубления в твердой земле, завернулись в спальные мешки и около часа сонно болтали, прежде чем уснуть.

На рассвете Лорен растирал спину и пытался вернуть гибкость мышцам.

– Только что вспомнил, что мне уже не двадцать, – простонал он.

Однако на третий день ему уже можно было дать и двадцать. Он снова загорел, синяки под глазами исчезли, и он легко смеялся.

Продвигались мы медленно. Часто приходилось возвращаться, когда пересеченная местность с холмами и ущельями не давала возможности проехать. Иногда мы оставляли «лендровер» и отправлялись на разведку пешком. Впрочем, мы не торопились и потому наслаждались каждой милей, пробираясь на север или на восток по местности, которая постоянно меняла свои очертания и характер с колдовской прелестью, присущей только Африке.