Читать книгу - "Сталинъюгенд - Алексей Кирпичников"

На время каникул родители решили определить Петю в трудовой лагерь — отряд добровольцев из старшеклассников сформировали для помощи подшефному колхозу. Бакуль уехал туда в начале месяца, а на побывку должен был вернуться двадцать четвёртого июля.

Арманда сразу же после экзаменов отправили к родственникам в Новый Иерусалим, и до начала учебного года он расстался с одноклассниками.

Феликс делил свободное время между городом и дачей в Барвихе, причём, появляясь в Москве, он неотлучно крутился во дворе «Дома правительства», где у Петра Ивановича была комната, появившаяся при любопытных обстоятельствах. Осенью 41-го столица осталась без горячего водоснабжения. Из жилых это не коснулось только домов на Грановского и Серафимовича. Тогда-то Кирпичникову и выделили в пользование свободную квартиру в «Доме на набережной». Однако пустой она оказалась весьма относительно: четыре из пяти комнат стояли опечатанными — прежних жильцов, «врагов народа», посадили, а новых, будущих «врагов», ещё не заселили. Оставалась открытой только комнатушка для прислуги. Её-то и закрепили за Кирпичниковым. Вся операция по обеспечению заместителя члена ГКО горячей водой оказалась «подскоком на месте», поскольку Пётр Иванович жил в Москве без семьи и принимал душ в комнатах отдыха своих рабочих кабинетов. Пользу от этой истории извлекла только молочная сестра Евгении Даниловны, Люба, поселившаяся в этой комнате после возвращения из эвакуации.

В то несытое для простых людей время племянник постоянно подкармливал тётку, почти ровесницу, всякими вкусностями, таская их из дома. Этого Любе хватало не только на собственное пропитание, но и побаловать любимцев из раненых — вечерами, после работы чертежником в ОКБ-16, она дежурила медсестрой в госпитале.

Двадцать первого июля по пути со службы Евгения Даниловна забрала сына с Тёмкой в Барвиху.

* * *

Хмель с Кирпичом начали дачную жизнь с рыбалки на пруду в цековском санатории, превращённом на время войны в госпиталь. Наловив с раннего утра пару дюжин плотвичек и карасей, они сдали улов тётке Феликса, Зелде, и рванули на великах к Москве-реке. Назад вернулись часам к семи, накупавшиеся до посинения и проголодавшиеся, как волки. Добрейшая Зелда усадила их за стол и начала потчевать. Больше всего на свете она любила, когда кто-нибудь с аппетитом ел её стряпню. К тому времени с работы уже вернулась Евгения Даниловна и, зная крутой нрав хозяйки дома, ребята сидели за столом немного притихшими.

— …Ну, голубчики, чем занимались?

— С утра рыбы наловили, а потом весь день — у воды.

— Я уж вижу — оба красные как раки. Феликс, ты на ночь натри спину одеколоном, а то волдыри пойдут.

— Да, Евгения Даниловна, плохо быть краснокожим и рыжим, — немного пугливо пошутил Тёмка, не выносивший тишины.

— Ну, чего привязались?! Лягу спать — помажусь, — огрызнулся Феликс.

— Костенки сегодня за грибами ходили. Принесли по полной корзине. Я и не помню, когда грибы так рано начинались. Говорят, слой пошёл, — сменила тему разговора Зелда.

— Это — дело. Неизвестно, какими будут август и сентябрь, а о заготовках надо побеспокоиться. Мальчики, может, вы по грибы сходите? — спросила Евгения Даниловна.

— Мам, мы завтра снова на реку собрались. Там с друзьями уже договорились встретиться.

— Ну, так после грибов и езжайте на пляж.

— Да ты что? Мы же без ног вернёмся. Правда, Тём?

— Евгения Даниловна, давайте послезавтра за грибами — все уже настроились в футбол поиграть, а без нас состав не наберётся.

— Дело ваше.