Читать книгу - "Палач - Виктор Вальд"

Мужчина по привычке скрестил руки на груди и спокойно стал дожидаться того, что преподнесет ему судьба.

Остановившись в пяти шагах от окаменевшей фигуры господина «Эй», Венцель Марцел, сдерживая дыхание, спросил:

– Где тело мальчишки?

Палач молча толкнул дверь, приглашая войти внутрь дома.

– Ждите здесь, – велел стражникам бюргермейстер и боком прошел в дверь.

За Венцелем Марцелом последовал молодой лекарь.

В проеме двери, в отблесках жаркого огня, они сразу же увидели маленькое тельце ребенка, лежащее на краю кровати.

– Бюргермейстер, – окликнул первого бюргера Гельмут Хорст и указал на окровавленный нож на столе.

– Он спит. Хотя уже должен был проснуться, – раздался глухой голос палача подземелья Правды.

– Спит? – выдохнул Венцель Марцел.

– Спит, – рассмеялся молодой лекарь. – Мальчишка спит, а горожане готовят факелы.

– Я ждал их еще вчера, – выдавил господин «Эй». – Я ошибся. Разрезая, думал о худшем. Но это всего лишь клещ, который устроил себе глубокую нору в шее мальчишки. Я вычистил эту нору. Мальчишка проснется и через два дня опять сможет бросать камни в эту дверь.

– Только и всего шума. Всего лишь клещ, – заулыбался Гельмут Хорст.

– Не думаю, что все так просто, – задумчиво отозвался бюргермейстер. – Шум только начинается. Может быть, этот человек сделал доброе дело, но вряд ли угольщик и его соседи смогут понять доброту палача.

– Бывшего палача, – поправил молодой лекарь.

– Бывшего палача не бывает. Хорошо было бы поставить мальчишку на ноги. Только эта кровавая повязка на горле… Но я знаю, как правильно сделать. – Венцель Марцел поправил свою лисью шапку и посмотрел на господина «Эй».

Тот подошел к своим баночкам в углу дома и, подняв одну из них, приблизился к мальчишке. Затем он откупорил баночку и поднес ее к носу малыша.

Ребенок вздрогнул, открыл глаза и, увидев склонившихся над ним мужчин, тихо заплакал.

– Проснулся. Это уже хорошо. – Венцель Марцел довольно потер руки. – А сейчас все в Ратушу. Да простит нам Господь нашу ложь. Если ложь во спасение жизни людей, то она уже не греховна.

* * *

В пятидесяти шагах от городских ворот бюргермейстер остановился.

– Поступайте так, как я сказал, – строго произнес Венцель Марцел и, насупившись, внимательно посмотрел на стражников. – Особенно это касается вас, олухи. Или сделаете так, как я сказал, и вечно будете об этом молчать, или сейчас толпа переломает вам кости, а я сотру их в жерновах.

– Они все равно проболтаются. А горожане нам не поверят, – тихо вставил Гельмут Хорст, который держал на руках малыша.

– Я знаю, – сухо ответил бюргермейстер. – Это будет потом. Но сейчас главное – не дать разгорячиться этим людишкам. Пошли…

Их сразу заметили, но только толпа, подчиняясь законам скопления, все еще не набрала силы падающего камня. Однако же чем ближе подходил бюргермейстер и те, кто его сопровождал, тем больше подробностей видели стоявшие впереди.

– Это бюргермейстер…

– А это мальчишка. Он на руках у лекаря Хорста. Он жив…

– А это что?

– Повязка на его шее… Она в крови.

– В крови, в крови…

– Смотрите, между стражниками тот самый человек… Который живет теперь в доме умершего палача.

– Это он гнался за мальчишками. Это он терзал малыша.

– Он бы его убил, если бы не наш славный бюргермейстер.

А из задних рядов, с жадностью ловивших выкрики передних, уже неслось:

– Убийца… Убийца детей… Смерть ему, смерть…

Над толпой повисла грозовая туча гнева, подсвеченная десятками факелов. Самые смелые выбежали вперед и стали поднимать камни. Несколько из них уже полетели в незнакомца, названного убийцей. Стражники тут же сомкнули щиты, отражая все нарастающий каменный дождь.

– Остановитесь, мои горожане! – громко крикнул Венцель Марцел и трусцой направился к звереющей толпе. – Все хорошо, ребенок жив. Он просто заблудился в лесу. Потом наткнулся на сук. Но лекарь Хорст перевязал его, и теперь с ним все хорошо. Слышите меня? Это говорю я, ваш бюргермейстер.

– Да, с малышом все в порядке, – улыбаясь, подтвердил молодой лекарь.

К нему навстречу уже бежала рыдающая мать мальчишки.

– Нет, нет! – пытаясь остановить ее, лекарь вытянул вперед руку. – Малыш потерял много крови. Я отнесу его в дом бюргермейстера, где есть хорошая пища и молоко. А у тебя, женщина, есть в доме хорошая пища и молоко?

Несчастная женщина, рыдая и целуя руки сынишки, отрицательно замотала головой.

– Вот видишь… Твой сын пробудет у бюргермейстера несколько дней.

– Да хранит Бог нашего доброго бюргермейстера! – закричала женщина, и ее возглас подхватили те, что стояли ближе.

Пошатывающийся угольщик обнял жену за плечи. Он пьяно улыбался беззубым ртом и пытался что-то сказать бюргермейстеру.

Венцель Марцел брезгливо поморщился и со вздохом сунул в руку отца большую серебряную монету.

– Выпей еще пива. Теперь уже с радости. И друзей не забудь угостить. Кто с ним – идите скорее. Пиво у Тома-пивовара сегодня крепкое и тягучее.

– Слава, слава нашему доброму бюргермейстеру! – раздались со всех сторон голоса, по большей части мужские.

Напряжение спало. Венцель Марцел облегченно выдохнул. Он уверенным шагом прошел в ворота, возглавляя толпу теперь уже радостных горожан. Согласно его наставлениям следом шел лекарь Хорст с мальчиком на руках, а за ним, в нескольких шагах, – виновник возмущения под защитой щитов стражников.

Из окон вторых и третьих этажей высовывались зеваки и, мигом разобравшись в происходящем, по-доброму улыбались и выкрикивали здравицы славному бюргермейстеру.

Венцель Марцел осторожно осмотрелся по сторонам. За ним продолжала следовать толпа, но в ней уже почти не осталось мужчин. А те из женщин, что шли по бокам от стражников, то со страхом, то с ненавистью поглядывали на человека, которого совсем недавно называли убийцей.

Да и самому бюргермейстеру хотелось заглянуть под его огромный капюшон, чтобы понять, какие чувства отражаются сейчас на лице господина «Эй». Если уж быть справедливым, то нужно было славить его – спасителя глупого мальчишки. Но так уж видно на роду у него написано, что все хорошее и радостное должно обходить этого человека. Зато беды и гнев людской липли жирными комками.

И все же было до глупости интересно заглянуть под капюшон этого человека…

* * *

Венцель Марцел рукой указал на центр зала собраний и произнес: