Читать книгу - "Чингисхан. Просто о сложном - Геннадий Анатольевич Веретельников"

Есть фенилэтиламин. Он действует на ранних этапах. Но, повышенная выработка нейромедиаторов, как не крути, не может быть длительной. Если бы не срабатывал «стоп», то человек очень быстро бы утрачивал способность к рациональному мышлению. Вероятность помешательства была бы 90 %. Соответственно, предполагается, что такая чехарда, в среднем, длится несколько счастливых для особи месяцев. Но не более тридцати. Отсюда и опыт поколений, который рассказывает про любовь, живущую три года. Следом, якобы, в эту игру входят вазопрессин — окситоцин. Его прямое действие или воздействие на межгендерную связь, называемую в литературе или просторечии «любовью», пока довольно сомнительно, говорят химики, но продолжают изучать ситуацию. Эти гормоны, скорее, влияют уже больше на формирование так называемых «родительских» чувств. Любви нет. И, в сущности, нет ничего. Нет страха, тоски, нет ненависти и нет привязанности: есть лишь обычные гормональные всплески. Они обусловлены, исходя из кучи защищенных докторских и кандидатских диссертаций, психологической реакцией человеческой особи на определённую комбинацию внешних, и только внешних, раздражителей.

Сами реакции могут и отличаются и, к тому же, зависят от личности человека. Однако, они наверняка поддаются общей классификации. Ну и, как следствие, их можно назвать типовыми (обычными).

Мы различные так же, как и пластмассовые человечки из LEGO (конструктор). И, в сущности, нет гомо сапиенса, как такового. Есть робот, состоящий из биомассы. Биоробот. Организм, который действует в соответствии с заложенной в нём программой, и каждая клеточка в нем действует по своей собственной программе, но в комплексе, создающей целенаправленное движение от рождения к смерти, и, как это ни печально, осознающий себя. Именно самоосознание — это, наверное, самая печальная насмешка природы над видом по имени Человечество. И проблемка в том, что от осознания всего этого не становится легче, а, пожалуй, кроме грусти и липкой мерзости ничего не ощущаешь. Тупик.

Дальнейшее было все, как на автопилоте. Сергей. Машина. Разговор с ним. Туман усилился. Головокружение. Тошнота. И провал в темную бездну. Так вот, как теряют сознание. Наверное, и умирают так же. Вы знаете, что после смерти мозг работает ещё семь минут, и за семь минут вы переживаете всю жизнь снова, как во сне, потому что во сне время растягивается. В таком случае, вдруг вы сейчас в этих семи минутах. Откуда Вы знаете, живы вы сейчас или уже умерли и переживаете старые воспоминания? Надеюсь, я еще жив. У меня миссия. Мне нельзя умирать.

Когда я пришел в себя, первое, что я услышал, это музыку. Радио было настроено на волну «Радио на семи холмах». В данный момент из динамиков лилась композиция группы «Pink», в раю либо в аду вряд ли будет играть такая музыка. Значит, я жив.

Сергей повернулся ко мне и сказал:

— Иногда бывает полезно побыть в «отключке». Организм сам выключается, чтобы не сойти с ума от перенапряжения. Поэтому я и не мешал.

— Спасибо, — промолвил я, правда, показалось, что не своим голосом. Он стал каким-то севшим и хриплым, чуть прокашлявшись, спросил, — как думаешь, Сергей, что дальше делать будем? У меня не получилось достучаться до того, кто бы смог решить этот вопрос. У тебя есть телефон Славы?

— Какого еще Славы? — удивленно спросил Сергей.

— Да того, кто даже Богу может дозвониться! Слышал, есть такая шутка:

«Один друг говорит другому:

— Слава Богу, дозвонился!

— Какой еще Слава?»

Сергей улыбнулся широкой, искренней улыбкой. И сказал:

— Это хорошо, что ты такой юморной. У нас на войне всегда ценились пацаны, которые в любой ситуации не теряют присутствия духа и другим помогают его поддерживать. Куда едем? В Администрацию Президента? В Генеральный Штаб? В Министерство Обороны?

— Поехали, Володя. Сейчас по навигатору посмотрим, что ближе — с того и начнем!

Потратив почти все время до вечера, мы объехали все организации, но, не поверите, — дальше охраны ни в одном учреждении нас не пустили. Процедура была одна, как под копирку были все разговоры, движения, вопросы, проверка документов. Пытались выяснить у нас, какая причина поиска их начальника, потом смотрели обо мне информацию в компьютере, делая свое лицо страшно загадочным и пуленепробиваемым. Но лица потом принимали расстроенное выражение, видимо, не отыскав меня среди баз террористов.

Вот и все

Устав от бессмысленной гонки, мы решили попить что-то горячее. Я подумал о приобретении нового телефона с новой сим-картой, благо магазин с телефонами был прямо перед парковкой. Процедура была простой. Даже дал информацию со своими данными. Это уже все равно не имело никакого значения, если завтра ночью мы все погибнем. А отчет о тех, кто купил тот или иной номер, сдают явно не каждый час.

Усевшись на заднем сидении автомобиля Сергея, я нашел в старом телефоне, который у меня был в режиме полета, номер телефона своего школьного друга, с которым учились в Париже, и набрал его.

Незабываемые воспоминания нахлынули на меня с первым звуком голоса моего Анри. Как же, все-таки, здорово иметь друзей, за которых можно и умереть! А если уже пошел за тобой, знать, что он рядом и не бросит тебя никогда! И вместо обычного «алло», этот потомок Д’Артаньяна, видимо угадав, что звоню я, по начальным российским цифрам телефонного номера, начал с такого отборного французского ругательства в мой адрес, что если сказать вкратце, то это звучало бы так:

— Где ты был столько времени и не звонил? Почему тебя родили, а мозг твой родить забыли? Если уже родился без мозга, то позвони своему Анри, и он расскажет тебе, что надо звонить родителям, хотя бы для того, чтобы они знали, кто заминировал твою квартиру и почему тебя хотели взорвать, и ты жив и здоров, и, судя по ухмылке на твоей мордашке, а я её хоть и не вижу, но чувствую, еще и не ранен? И этот же Анри расскажет тебе, что есть и во Франции люди, которые переволновались, когда им начали звонить родители мальчика без мозгов и сообщили некоторые подробности сегодняшней ночи. Эти люди очень разволновались, а те люди, из Франции, которые, к тому же, не умеют материться, вот что им делать? Учиться ругаться, как дворник? Или может, ты сам позвонишь Элен и расскажешь ей, что отсутствие мозга в твоей голове спасло тебе жизнь! Вероятно, именно это. Больше твой Анри ничем аргументировать не может!

Не выключай телефон. Сейчас Анри позвонит Элен и даст твой номер телефона. И только попробуй не поднять трубку, и я прилечу в твою Москву, где ты дружишь с медведями, а это,