Читать книгу - "Тарзан и сокровища Опара - Эдгар Берроуз"

Было уже утро, Тарзан должен был сознаться, что и в выслеживании Таглата ему на этот раз не повезло. Но Тарзан не отчаивался: он, конечно, найдет Таглата, только это будет, вероятно, не так скоро, как он думал. Он поест, поспит, а потом снова отправится в путь. Джунгли велики, но также велики и ловкость и хитрость Тарзана. Таглат мог уйти очень далеко, но Тарзан все же найдет его, хотя бы ему пришлось обыскать каждое дерево в дремучем лесу.

Размышляя таким образом, человек-обезьяна выслеживал оленя Бару, чтобы убить его и съесть. В течение получаса Тарзан шел по его следам по тропинке, утоптанной копытами животных. Вдруг, к его удивлению, олень показался впереди его в конце узкой дорожки. Он с бешеной скоростью бежал назад прямо на охотника.

Тарзан одним прыжком отскочил в сторону и спрятался в густой зелени, так что несчастная жертва и не заметила врага. Подпустив к себе животное на некоторое расстояние, Тарзан взобрался на нижнюю ветку развесистого дерева и притаился в густой листве, как «дикий, хищный зверь, поджидающий добычу.

Тарзан не знал, что так безумно напугало оленя: может быть это был лев Нума, или пантера Шита. Но это мало интересовало человека-обезьяну; он был готов отстоять свою добычу от любого из обитателей джунглей. Если бы ему не удалось сделать этого физической силой, в его распоряжении была другая, высшая сила – его проницательный ум.

Олень бежал вперед прямо в разверстую пасть смерти. Тарзан повернулся спиной к приближающемуся животному. С согнутыми коленями он повис на покачивающейся ветке над тропинкой и чутким ухом прислушивался к стуку приближающихся копыт.

Через секунду олень был под деревом, и в то же мгновение Тарзан спрыгнул сверху на его спину. Тяжесть тела придавила оленя к земле; он рванулся вперед в напрасном усилии подняться. Могучие руки отогнули его голову далеко назад, круто повернули ее – и Бара был мертв.

Бара был убит почти мгновенно, и так же быстры были и последующие действия человека-обезьяны. Ему нужно было торопиться, ибо он не знал, кто преследовал оленя и как далек был он отсюда. Свернув животному шею, Тарзан перевалил тушу через плечо, вскочил на дерево и снова уселся на нижних ветках прямо над тропинкой. Его зоркие серые глаза были прикованы к тому месту, откуда выбежал олень.

Ждать пришлось недолго. Скоро до слуха Тарзана донеслись звуки копыт, и Тарзан сразу определил, что приближается конный отряд. Схватив свою добычу, человек-обезьяна поднялся на среднюю террасу дерева и уселся поудобнее на толстом суку, откуда была видна вся тропинка внизу. Здесь он отрезал сочный кусок от задней части оленя и погрузил свои крепкие, белые зубы в горячее мясо, наслаждаясь плодами своей доблести и ловкости.

На повороте извилистой тропинки показалась голова первой лошади. Тарзан притаился: один за другим длинной, узкой лентой мимо него проезжали всадники, и он внимательно вглядывался в каждое лицо. Одного из них Тарзан узнал. Но человек-обезьяна настолько умел владеть своими чувствами, что ничем не выдал своего внутреннего волнения; он не только не издал ни одного звука, но даже выражение его лица не изменилось.

Внизу под деревом проехал Альберт Верпер. Он, конечно, и не подозревал, что пара внимательных глаз исследует всю его фигуру, стараясь обнаружить хоть какие-нибудь следы сумочки.

Абиссинцы ехали на юг. Полунагой белый великан с кровавой тушей оленя, перекинутой через плечо, отправился следом за ними. Запас еды был необходим: Тарзан знал, что ему, может быть, долго не представится случая вновь поохотиться в то время, когда он будет преследовать бельгийца.

Выхватить его из среды вооруженных всадников Тарзан решился бы только в крайнем случае, потому что обитатели чащи привыкли действовать с хитростью и осторожностью; только боль или гнев могут толкнуть их на опрометчивый шаг.

Итак, абиссинцы и бельгиец направлялись к югу, а Тарзан из племени обезьян неотступно двигался за ними сквозь средний ярус покачивающихся ветвей.

Через два дня они пришли к широкой равнине. За нею вдали подымались горы. Тарзан помнил эту равнину: она будила в нем какие-то смутные воспоминания и непонятную тоску.

Всадники выехали на равнину, а за ними на порядочном расстоянии крался Тарзан, прячась за всеми теми прикрытиями, которые попадались ему на равнине.

Около груды обгоревших балок всадники остановились. Тарзан, подкравшись совсем близко, спрятался в густом кустарнике и стал наблюдать за абиссинцами. Он видел, как они вскапывали землю, и подумал, что они закопали здесь мясо и теперь пришли за ним. Потом он вспомнил, как он сам закопал камешки: очевидно, они откапывали вещи, которые были здесь зарыты чернокожими.

Затем он увидел, как они вытащили какой-то грязный желтый предмет и чрезвычайно обрадовались при этом. И после того много таких же точно грязно-желтых предметов абиссинцы вытаскивали из вырытой ямы, и скоро целая груда их лежала на земле, а Абдул-Мурак смотрел на них горящими от жадности глазами и нежно поглаживал их.