Читать книгу - "Салют из тринадцати орудий - Патрик О'Брайан"

— Аминь, — громко произнес капитан Обри, и двести девять других столь же громких голосов эхом ему ответили. 

Он поднялся из кресла, задрапированного флагом Соединенного Королевства, положил молитвенник на маленький зарядный ящик, скромно прикрытый сигнальными флагами, как и карронады по бокам, и немного постоял со склоненной головой, автоматически покачиваясь вместе с чудовищной бортовой качкой.

По правую руку от него стояли посланник и его секретарь, за ним — сорок с лишним морских пехотинцев: ровные ряды багряных мундиров, белых панталон и белых перевязей. По левую руку — морские офицеры, сине-золотые в полных парадных мундирах, затем — шесть мичманов с белыми пятнами вместо золота, четверо из них довольно высокие, а еще дальше, вдоль квартердека и на шкафуте — рядовые матросы, все выбритые, в чистых рубахах, в лучших ярко-синих куртках с бронзовыми пуговицами или белых рубашках, многие — с лентами в швах. Морские пехотинцы сидели на скамьях, офицеры — на стульях из кают-компании или на станках карронад, матросы — на табуретках, бачках или перевернутых ведрах.

Теперь они стояли тихо, и окружала их тишина. Ни звука с неба, ни шороха идущих с веста волн. Только хлопки парусов, обвисающих на бортовой качке, скрип и стон натянутых вант, тросовых талрепов и креплений орудий — жизнь корабля, странно низкие и мрачные крики пингвинов и далеко впереди - голоса язычников, магометан, евреев и католиков, не присутствовавших на англиканском богослужении.

Джек посмотрел наверх и вернулся из той слабо определенной области благочестия, в которой он пребывал, к тревоге, следующей за ним с того момента, как он утром впервые увидел остров Инаксессибл— гораздо ближе, чем рассчитывал, в неправильном месте и прямо с подветренной стороны.  Три дня и три ночи плохой погоды с низкой плотной облачностью лишили их возможности точно определить местоположение. И Обри, и штурман ошиблись в счислении, так что относительно приятное воскресенье застало их в двадцати пяти милях к югу от Тристан-да-Кунья, к которому Джек собирался подойти с севера, пристав ради свежей провизии, возможно — воды, а возможно — и для захвата парочки американцев, пользующихся островом в качестве базы для крейсерства против союзных судов в Южной Атлантике.

Поначалу — лишь легчайшая тревога. Хотя в койке он провалялся гораздо дольше обычного — долго играл в вист с Фоксом, а потом половину ночной вахты провел на палубе, и хотя Эллиот, вопреки приказу, сообщил ему о появлении острова гораздо позже, чем нужно, мягкого ветра с веста тогда вполне хватило бы, чтобы безопасно провести корабль мимо острова Инаксессибл к северо-западному углу Тристана-да-Куньи, где можно высадиться на шлюпках. Судя по небу, после полудня ветер точно должен был усилиться. Но даже так, спешно проведя общий смотр, он приказал установить церковь на квартердеке, а не на относительно тихой верхней палубе, чтобы иметь возможность следить за обстановкой.

Когда они пели «Старый сотый», ветер полностью стих, и матросы заметили, что в последующих молитвах голос капитана приобрел более жесткий, суровый тон, чем обычно, более подходящий для чтения Дисциплинарного устава. Дело не только в том, что ветер стих — сильное волнение вместе с течением с веста несло корабль в сторону темной стены холмов несколько быстрее, чем хотелось бы.

Джек вышел из раздумий, вследствие чего второй лейтенант (первый лежал привязанным в койке из-за сломанной ноги) получил приказ: «Очень хорошо, мистер Эллиот, пожалуйста, продолжайте». Обри взглянул на обвисшие паруса и подошел к правобортному поручню. Узор сразу рассыпался на кусочки. Морские пехотинцы поспешили вперед и вниз, чтобы ослабить чулки и начищенные глиной пояса, матросы левобортной вахты в основном поспешили на свои посты, в то время как более молодые, более бездарные правобортные, особенно «салаги», отправились вниз — расслабиться перед обедом.

Впрочем, матросы постарше, способные моряки, остались на палубе, взирая на остров Инаксессибл так же пристально, как и капитан.

— Что ж, сэр, — произнес Фокс, стоя у локтя Джека, — мы сделали почти все, что нужно в морском путешествии. Поймали акулу, даже множество акул, ели летучих рыб, видели, как со славой погибает дельфин, потели в штиле, пересекли экватор, а теперь, как я понимаю, заметили пустынный остров. Пусть он выглядит сырым, серым и непривлекательным, но я рад снова видеть твердую землю. Начал уже сомневаться в ее существовании.

Говорил он легкомысленно, стоя рядом с капитаном на исключительно священной части квартердека, поскольку церковь как раз разбирали. Помощники боцмана сворачивали совершенно ненужный тент, и на мгновение квартердек, балансируя между двумя функциями, не требовал пока формальностей — ни мирских, ни церковных.

— Пустыня и есть, сэр, и скорее всего ей и останется. Его не зря так назвали ^[15]. Насколько мне известно, никому еще не удавалось здесь высадиться.

— И он со всех сторон такой? — спросил Фокс, глядя поверх серого моря. — Эти утёсы, должно быть, в тысячу футов высотой.

— С остальных трёх сторон ещё хуже, — сказал Джек. Ни единого подходящего места для высадки — только пара скалистых отмелей и прибрежные островки с лежбищами котиков и пингвиньими гнёздами.

— Безусловно, их там множество, — ответил Фокс. В этот момент из воды, прямо у грота-русленя, выпрыгнули три пингвина и немедленно нырнули обратно. — Итак, понятно, что нам не ступить на необитаемый остров. В сущности, он недосягаем и не может быть нашей целью, — продолжил он.