Читать книгу - "Земля фараонов. Глаз сокола - Кристиан Жак"

Все ливийцы, оказавшиеся в трех соседних деревнях, повели себя точно так же, то есть бежали в надежде укрыться за стенами третьей крепости.

Победители сотнями голосов славили Нармера. К радости победы добавилась радость, которую испытали семьи, воссоединившись после вынужденной разлуки. Раненым была оказана первая помощь. Обитатели деревни вышли из своих хижин и предложили Нармеру отдохнуть в жилище, принадлежавшем местному ливийскому военачальнику.

У порога вместо ступеньки была положена берцовая кость гиппопотама. Хижина оказалась просторной и удобной. Тростниковые циновки на стенах, деревянное ложе, каменная посуда, многочисленные кувшины с вином и маслом… Монарх пообещал себе, что, если им удастся прогнать завоевателей, каждая семья в его государстве получит такое уютное жилище.

Внезапно из тени выползла кобра и приготовилась к атаке.

Нармер замер на месте. Еще мгновение — и он получит смертельный укус…

Царица Нейт вышла вперед.

— Ты — повелительница Севера! — проговорила она, обращаясь к змее. — И ты поможешь нам одержать победу! Твои глаза — звезды, по твоему языку плавают лодки дня и ночи, тело твое укрыто зеленеющим папирусом! Прими же мой дар!

И Нейт поставила перед коброй мисочку с молоком.

То была Уаджит, кобра, через воротник которой Нармер прошел на выходе из Долины Препятствий.

Удовлетворенная, она вернулась в глубины земли, дабы сделать ее плодородной.

* * *

В белом венце Юга и с мотыгой в руке, в сопровождении двух носителей опахал из страусовых перьев, Нармер шел вдоль оросительного канала, вырытого по его приказу, чтобы обеспечить водой из Нила освобожденные деревни. Чибисы не умели пользоваться богатствами, щедро даримыми им природой. Они привыкли жить в жалких хижинах на берегах реки в постоянном страхе перед нападением хищника. Теперь же им предстояло научиться делать свое существование более легким и счастливым.

А сделать его таковым нельзя было, не имея постоянного доступа к воде. Поэтому Нармер выбрал один из знаков силы из языка богов, которому обучил его Предок. Символ, обозначавший второй слог его собственного имени, мер, — долото столяра, — служил также для обозначения слов «мотыга», «канал» и «любовь». С помощью мотыги царь рыл канал, который способствовал циркулированию жизни, или божественной любви.

Нармер разбил последний ком земли, и жизнетворная влага заполнила траншею. Она оросит поля и сады, и обильные урожаи прокормят людей. Даже Старик, который недолюбливал воду, признал, что это ритуальное деяние Нармера ознаменовало начало новых времен.

Как и подобает преданному слуге, Густые Брови высоко поднял знамя царя Юга — единственного, кому по силам было объединить Две Земли.

* * *

— Почему тебе не спится? — спросила Нейт у Нармера.

— Я очень устал.

— Ритуал орошения дал тебе новую силу, а добровольное признание чибисами твоего господства укрепляет наши надежды на победу.

— Мне недостает Скорпиона.

— Мы оба знаем: он вернется. Скажи, что на самом деле тебя тревожит?

Никогда Нармер не лгал своей супруге.

— Предок… Я выполнил его требования и преодолел очередной этап. Чибисы на Юге и на Севере покорились и стали моими подданными, ливийцы уже не кажутся столь неуязвимыми, как раньше, и все же он до сих пор не явился мне! Неужели Предок покинул меня, решив, что я не способен пройти все семь этапов?

— Ты слишком торопишься! Предку нет дела до наших презренных страхов. Его интересуют лишь результаты наших деяний. После нашей смерти их соберут в груду у подножия божественных весов и каждое оценят судьи иного мира. Чибисы согласны сражаться под твоим знаменем, но до победы над ливийцами еще очень далеко. Святилище богини Нейт тоже пока недостижимо для нас. Поэтому еще рано радоваться. Север под властью захватчиков, значит, мы еще ничего значительного не сделали.

Речи царицы ранили душу. Ни уловок, ни сострадания, ни иллюзий… Жрица богини Нейт не станет опускаться до лжи, она ничего не будет скрывать и укажет царю на малейшую его слабость… Нармер подумал, что недостоин этой величественной женщины с огненным взором. Но он любил ее всем сердцем.

Она требовала от него одного: чтобы, исполняя свое предназначение, без никому не нужных жалоб и нареканий он следовал по указанному Предком пути.

И разве это требование — не доказательство абсолютной любви?