Читать книгу - "Святой язычник - Михаил Деревянко"

В который раз перечитывая грамоту, Василий, сколько ни размышлял, выхода не находил. Положительный ответ невозможен, а отрицательный неизбежно приведет к войне с Русью. У греков еще свежи в памяти страшные походы Святослава, дружина которого наводила ужас и на население, и на войско. А для сопротивления Владимиру не было ни одного легиона. Все они увязли или на Востоке, или на войне с болгарами. К тому же поступали тревожные вести из Херсонеса. Правители города набрали силу и, больше не желая платить дань Константинополю, исподволь готовили восстание, чтобы отлечь от Византии. В Херсонесе находился лишь небольшой гарнизон, обезвредить который не составляло большого труда.

Таврида снабжала Константинополь солью и дешевой рыбой. Если прекратятся поставки, чернь поднимет бунт. А не дай бог, Владимир пойдет на Византию! Тогда Херсонес отложится непременно. Еще будет хуже, если его возьмет сам Владимир, что он и грозится сделать. Час от часу не легче…

Поэтому обычно деятельный Василий пребывал в глубокой задумчивости, из которой его вывел легкий стук в тайную дверь. Этим ходом имели право пользоваться только члены императорской семьи. Однако Василий никого не ждал и с некоторым удивлением приказал стражнику встретить непрошеного гостя.

Император еще больше удивился, когда увидел Анну.

– Ты?!

– Не ждал? – спросила принцесса.

– Откровенно говоря, нет.

– Может, я не вовремя?

– Я всегда рад тебя видеть, – ответил император и вопросительно посмотрел на сестру.

Та слегка замялась.

– Я должна дать ответ…

Василий недовольно поморщился и сразу сменил тон:

– Ты что, пришла поиздеваться надо мной? Тебе больше нечего делать?

Анна недоуменно, но со слабой надеждой взглянула на брата.

– Может, необходимость в моем замужестве уже отпала?

Что-то в голосе принцессы заставило Василия насторожиться, и он уже с нескрываемым интересом ответил:

– Нет, не отпала. Она, наоборот, стала жизненно важной.

– Что же ты молчал?

– Я думал… – император осекся и продолжил уже совсем в ином ключе, – я полагал, что ты в курсе тех несчастий, которые обрушились на нашу империю.

– Ты же знаешь: я совершенно не интересуюсь политикой.

– Извини.

Император выдержал паузу и мягко спросил:

– Так ты приняла решение?

– Я поеду в Киев.

Василий не поверил своим ушам.

– Что ты сказала?

– Я выйду замуж за любого человека, будь он хоть принц, хоть нищий.

– Ты это серьезно? – никак не мог поверить в чудо Василий.

– Может, мне дать письменное обещание?

– Ни в коем случае! – радостно замахал руками император. – Для меня вполне достаточно одного твоего слова.

В порыве чувств он обнял сестру.

– Анна! Ты спасла Византию!

– Надеюсь, эта мысль утешит меня вдали от отчизны.

– Скажи, как ты решилась?

– Все очень просто. Кто правит народами, тот не вправе распоряжаться своей судьбой.

Император стал перед принцессой на колено.

– Анна, я преклоняюсь перед твоей мудростью и перед твоим мужеством.

Та едва сдержала слезы и грустно спросила:

– Когда отъезд?

Василий быстро вскочил и, как лев, заметался по огромному залу. В нем снова проснулся политик.

– А вот с этим повремени. Всему свое время.

– Что же мне делать?

– Пусть пока все останется как прежде. О нашей беседе, пожалуйста, никому ни слова.

Принцесса молча кивнула и удалилась, воспользовавшись тем же тайным ходом.

В тот же день русскому посольству вручили послание императора с наказом как можно скорее доставить его Владимиру. Грамота была запечатана семью печатями. Вскрыть ее мог только лично Великий князь. Остальным запрещалось даже прикасаться к печатям. В случае опасности грамоту приказано было немедленно уничтожить. Для охраны грамоты и посольства Василий выделил когорту гвардейцев, которые сопроводили русов до самой границы Византии. И все это из-за нескольких фраз в грамоте: «От слов своих не отказываюсь. А надумал идти в Херсонес, так иди. Там и Анну получишь».

Василий шел на огромный риск, но другого выхода по сохранению Херсонеса и Киевского княжества в качестве союзника он не видел.

А Владимир и Добрыня долго ломали головы над посланием императора.

– Ну и хитрые же эти греки, – развел руками Владимир. – Сам император просит нас Корсунь взять. Зачем? Я это никак в толк не возьму!

– Нет ли здесь ловушки? – десятый раз перечитывая грамоту, сам себя пытал воевода. – Может, Василий уверен, что у нас силенок не хватит взять Корсунь. Крепость-то мощная. Да и гарнизон крепкий.

– А нам добрых молодцев не стоит зря терять, – подхватил Владимир мысль Добрыни. – Нам надо силы против печенегов сберечь.

Воевода согласно кивнул:

– Тут торопиться негоже. Да и зима на носу. Пора за данью отправляться.

Владимир резко встал. По всему было видно, что его осенило.

Размахивая руками, он быстро заговорил:

– А мы вместе с данью будем рать собирать. Добровольцев пойти в поход, да еще и на Тавриду, найдется немало. Мастеровых же и малую дружину пошлем на Рось. Пусть готовят ладьи, оружие и осадные машины. По весне всей силой двинем на Тавриду. По дороге печенегов попугаем, а затем и Корсунь возьмем.

На том и порешили. А оглашать содержание императорской грамоты пока не стали. Вначале нужно было выяснить истинные намерения Василия. Острожко в Киев не прибыл. Лишь передал через посла, что остается в Царьграде выполнять поручение Великого князя.