Читать книгу - "В поисках Атлантиды - Энди МакДермотт"

Нина повела носом:

— Ой! Они просто сбрасывают нечистоты в реку?

— В буквальном смысле гадят людям, — сказал Чейз. — Однако эта шахта… мы можем попасть в нее через трубу стока?

— Да. Но здесь возникает одна проблема…

Кастилль хлопнул себя ладонью по лбу:

— Ну конечно!

— Труба, — сказала Шала, — она… довольна мала. Слишком мала для тебя, Эдди. Боюсь, и для вас, Хьюго.

— Не нужно извиняться, — отозвался Кастилль. — Ползать по трубе, полной merde?^[2] Я, как говорится, там был, кое-что пил, да только рубашку порвал.

— Значит, слишком мала для меня и Кастилля, да? — пробормотал Чейз. — Хафез тоже не в том состоянии, и уж точно тебя с животом мы не можем послать… — На его лице медленно разгоралась коварная улыбка. — Доктор Уайлд…

— Да? — До Нины не сразу дошло, почему он улыбается, а все остальные выжидательно смотрят на нее. — Нет!

Кари отметила, когда ее и Волгана вывели из камер, что внутренняя отделка верхних этажей дома Хаджара не менее помпезна и вычурна, чем наружная. Подпольная торговля персидской стариной — очень прибыльное дело, и, похоже, Хаджар тратит солидную часть своих доходов на украшения и золото. В отличие от ее дома богатство убранства здесь не являлось свидетельством хорошего вкуса.

Кабинет Хаджара представлял собой круглую комнату, расположенную в самой высокой башне с куполом. Стук ее каблуков по отполированному мрамору пола гулким эхом уносился ввысь. Сам Хаджар восседал за огромным полукруглым столом, крышка которого тоже была сделана из мрамора и инкрустирована золотым орнаментом. На стене за его спиной висел массивный плазменный экран, и Кари обратила внимание на черный акулий глаз видеокамеры, встроенной в его нижнюю рамку.

— Мисс Фрост! Юрий! — вскричал Хаджар с фальшивым радушием. — Как я рад, что все позади!

— Не тратьте время, — холодно отрезала Кари. — Просто скажите, что вам нужно.

Иранец сделал обиженное лицо.

— Очень хорошо. Вот-вот начнутся переговоры с вашим отцом, и я захотел, чтобы вы присутствовали — нужно убедить его в серьезности моих намерений. Кстати, до него невероятно трудно дозвониться. Я уже начал терять терпение.

— У него много дел.

— Это точно. С ним почти так же трудно связываться, как с вашим конкурентом, мистером Коброй.

— Ты говорил с Коброй? — выдохнул Волган.

— Лично пока нет, но скоро поговорю. В конце концов, ради такого важного дела… — Он взял артефакт с бархатной подстилки на столе. Яркие блики на его поверхности словно огонь осветили его лицо. — Я знаю, что ему захочется со мной поговорить.

— Сколько бы Кобра вам ни предложил за артефакт, отец даст больше, — сказала Кари.

— Я в этом не сомневаюсь, но вещица, похоже, идет в паре с Юрием. А Кобра очень хочет снова его увидеть.

— Прошу вас, мисс Фрост, — взмолился Волган, — вы должны мне помочь. Кобра убьет меня! — Его обезумевший взгляд остановился на бруске. — Я много могу рассказать вам об этой находке… Я много могу рассказать о Кобре! Я работал на него двенадцать лет, мне известны его тайны.

Хаджар щелкнул пальцами, и один из охранников ударил Волгана по голове рукояткой пистолета. Тот тяжело повалился на блестящий мрамор.

— Довольно, — сказал Хаджар. Его внимание привлек тихий мелодичный звук, донесшийся из стоявшего на столе компьютера, и он улыбнулся. — Мисс Фрост, звонит ваш отец. Встаньте, пожалуйста, так, чтобы вас было видно в камеру. — Охранник толкнул ее вперед. — Спасибо. А его уберите в сторону. — Другой охранник поволок Волгана по полу, как мешок с мукой.

Хаджар ткнул пальцем в компьютер и развернул свое красное кожаное кресло так, чтобы быть лицом к гигантскому экрану на стене. Экран вспыхнул, и на нем появилось изображение Кристиана Фроста, в его кабинете в Равенсфьорде. Глаза Фроста были скошены в одну сторону — он смотрел на свой экран.

— Кари!

— Мистер Фрост, — сказал Хаджар, прежде чем она успела ответить, — я чрезвычайно рад, что вы наконец со мной связались. Мне казалось, что жизнь дочери для вас важнее, чем ваш деловой график. — На его лице появилась самодовольная усмешка.

Фрост с брезгливым презрением посмотрел на него.

— Кари, с тобой все в порядке? Эта личность не обижает тебя?

— У меня все хорошо… на данный момент, — сказала она.

— Что с артефактом? И с доктором Уайлд?

— Доктор Уайлд арестована иранскими военными и будет предана суду за нелегальную торговлю антиквариатом, — вмешался Хаджар, — и, возможно, также за соучастие в убийстве нескольких солдат. Что касается артефакта… о нем можете больше не беспокоиться.

— Сколько вы хотите, Хаджар?

Иранец откинулся на спинку кресла.

— Как я понимаю, прямо к делу. Очень хорошо. За возвращение вашей дочери целой и невредимой я хочу десять миллионов долларов, американских.

— В дополнение к десяти миллионам, которые я заплатил вам за артефакт? — прорычал Фрост.

— Ради экономии времени вы можете перевести их на тот самый счет, — с важным видом заявил Хаджар.

— А артефакт?

— Я же сказал, что он больше не продается.

— Даже еще за десять миллионов долларов?

Прежде чем ответить, Хаджар помолчал. Жадность дельца явно грозила поменять его планы.

— Нет, даже за них, — наконец сказал он с видимой неохотой.

— Пятнадцать миллионов.

Хаджар, вздрогнув, взглянул на Кари.

— Вы оцениваете это… этот кусок металла дороже, чем дочь?

— Я бы предложила и двадцать, — сказала она.

На лице Фроста, застывшем на большом экране, мелькнула гордость, затем оно снова превратилось в камень.

— Тогда двадцать миллионов.

Хаджар лишился дара речи, его взгляд метался между Фростами, потом он поспешно развернулся лицом к экрану.

— Нет! Я не продам вам артефакт ни за какие деньги! Десять миллионов долларов за вашу дочь — это единственная сделка, которую я предлагаю. Вы позвоните мне еще раз через час, чтобы подтвердить перевод. Через час! — Он опять развернулся и ткнул в компьютер, прерывая разговор, прежде чем Фрост успел что-то сказать.

— Хаджар, — сказала Кари с наигранным восхищением в голосе. — Вы меня удивили! Немногие способны так разговаривать с моим отцом. Отказаться от двадцати миллионов долларов!

Хаджар обежал стол.

— Двадцать миллионов! — прохрипел он и прокашлялся. — Двадцать миллионов долларов! За это… за эту вещь? — Он махнул крюком на артефакт. — Что это такое? Что в ней такого важного?