Читать книгу - "Моя жизнь среди индейцев - Джеймс Уиллард Шульц"

– Кьи, – сказала Нэтаки, – какой счастливый танец! А как хорошо выглядел народ, одетый в свою хорошую одежду.

– Да, – ответил я, – это был танец радости, и народ выглядел замечательно. Я обратил внимание на одну женщину, самую хорошенькую и лучше всех одетую.

– Кто это? Скажи сейчас же.

– Да та жена белого, которая живет в нашей палатке, разумеется.

Нэтаки ничего не сказала и даже отвернулась от меня. Я заметил выражение ее глаз; она была довольна, но стеснялась показать это.

Июньские дни длинные, а мне казалось, что они пролетают быстро. Так было интересно охотиться, сидеть в тени палаток, смотреть на народ, занятый разными работами, слушать рассказы стариков. Однажды в наш лагерь пришли три индейца из племени кутене; они принесли Большому Озеру от своего вождя табак и сообщение, что его племя посетит пикуни. Гости прибыли к нам прямо из своей страны, что по ту сторону Скалистых гор, пройдя через густые леса западного склона, через покрытые ледниками вершины больших гор, по глубокому каньону реки Катбанк, а потом сто миль по обширным прериям к нашему лагерю. Откуда они знали, как направить свой путь так уверенно, чтобы выйти прямо к единственному лагерю на этом огромном пространстве, занятом горами и усыпанной холмами, как часовыми, расстилающейся во все стороны прерией? Может быть, отчасти их вел инстинкт. Может, они шли по следам какого‐нибудь возвращающегося домой военного отряда, или отряд искателей добычи из людей их племени указал путникам место, где находятся те, кого они ищут. Как бы то ни было, они пришли прямо к нам от истоков Колумбии, и наши вожди приняли принесенный ими табак, курили его в совете и нашли, что он хорош. Были в совете такие, кто, потеряв родственников в войне с горным племенем, отвергали заключение мира и настойчиво выступали с речами против него. Но большинство было не на стороне возражающих, и посланные отбыли с поручением передать своему вождю, что пикуни рады надолго принять как гостей его самого и его племя.

Через некоторое время кутене пришли. Их было немного, не более семисот, но, как я выяснил, делегация составляла бо́льшую часть племени. Физически они сильно отличались от пикуни: не выше их, пожалуй, но более крепкие, с крупными руками и ногами. Такое сложение, естественно, являлось результатом жизни в горах. Племя кутене – искусные охотники на горных баранов и козлов, и постоянное лазание по склонам развило мускулы их ног до почти неестественных размеров. Черноногие презирали такой образ жизни: они не охотились на тех диких животных, к которым нельзя подъехать верхом вплотную или достаточно близко, а самая тяжелая работа, выполняемая ими, состояла в разделке туш убитых бизонов и навьючивании мяса на лошадей. Неудивительно, что конечности у черноногих маленькие и изящной формы; к тому же руки у них мягкие и гладкие, как у женщин.

Вождь племени кутене старик Са-о-ко-кин-а-пи, Видна Спина, с несколькими из старейшин пришел немного раньше основной группы соплеменников. Наш вождь Большое Озеро не подозревал даже, что ожидаемые гости уже близко, когда полог его палатки поднялся и вошли кутене. Обычай требовал, чтобы хозяин, застигнутый гостем врасплох, делал ему подарок; к тому времени, как была выкурена первая трубка, вождь племени кутене стал на пять лошадей богаче, чем был, входя в лагерь.

Кутене поставили свои палатки у самого нашего лагеря. Еще не успели женщины как следует собрать типи и развести огонь, как уже полным ходом шли взаимные посещения, пиры и обмен подарками. Кутене принесли с собой много аррорута [17] и сушеный квамаш – желтые, сладкие, липкие жареные луковицы, показавшиеся очень вкусными людям, много месяцев не видевшим никаких овощей. Пикуни были чрезвычайно довольны угощением и дарили в ответ кутенейским женщинам из своих запасов много отборного пеммикана, сушеного и вяленого мяса. Пикуни меняли бизонью выделанную и сыромятную кожу на дубленые шкуры баранов, лосей и других горных животных.

Конечно, молодые люди из обоих племен занялись ухаживанием. Юноши пикуни отправились в лагерь кутене и наоборот; они стояли молча, торжественно разодетые в роскошные наряды, лица их были расписаны бросающимися в глаза рисунками, длинные волосы – аккуратно заплетены. У отдельных счастливцев с левого запястья свисало на ремешке зеркальце; оно все время вертелось и бросало зайчики яркого солнечного света; некоторые зеркала были оправлены в грубые деревянные рамки, которые владелец покрыл резьбой и ярко раскрасил. Разумеется, эти кавалеры прерий не заговаривали ни с одной из девушек; нельзя было даже, наблюдая за парнями, сказать с уверенностью, что они смотрят на девушек. Юноши стояли часами, по-видимому, устремив взгляд на какой‐то далекий предмет, но в действительности тайком разглядывали девушек, изучая до мельчайших подробностей черты лица каждой из них, каждую особенность их движений и поз. А девушки? Они, казалось, совершенно не замечали, что в лагере есть молодые люди. Нельзя было поймать их на том, что они смотрят на юношей, и все же они смотрели, а потом собирались вместе и обсуждали внешность то того, то другого, его доблесть и характер – совершенно так же, как делают белые девушки. Я знаю это наверное, потому что Нэтаки мне рассказывала, как девушки тайком высмеивают тщеславного поклонника, который им не нравится, но воображает, будто во всем лагере он единственный красавец.

Молодые люди из обоих лагерей часто устраивали скачки, играли в азартные игры и танцевали. Старшие смотрели на молодежь со спокойным одобрением и беседовали об охотах и битвах, о далеких местах и вещах, которые им довелось повидать. Бо́льшая часть бесед велась на языке жестов, но среди кутене нашлось несколько мужчин и женщин, говоривших на языке черноногих, который они изучили, находясь в плену или живя долгое время с этим племенем. Вообще не было ни одного окрестного народа, в котором один-два человека не говорили бы на языке черноногих. Но ни один черноногий не говорил на каком‐либо языке, кроме собственного и языка жестов.

Черноногие считали остальные народы низшими и полагали, что изучать другой язык ниже их достоинства. Один кутене, говоривший на языке черноногих, довольно бодрый несмотря на преклонный возраст, часто бывал у меня в палатке. Ему, вероятно, быстро стало ясно, что он желанный гость, так как для него у нас всегда были готовы миска с едой и сколько угодно табаку.

В ответ на мое гостеприимство и частые подарки кутене