Читать книгу - "Седое золото - Андрей Бондаренко"

Очевидно, Шняга себя ещё мнил и местным королём юмора.

— Чего это оно у тебя такое, м-м, овальное? — поинтересовался Ник.

— Не «оно», а «он», мотобот значит, — беззлобно ответил капитан «Проныры». — А что такой широкий, так это конструкция такая специальная. Тут у нас ветер сильный часто дует, «южак» по-нашему. Волны поднимаются — страшенные, всё подряд переворачивают, кроме «Проныры». Он у меня устойчивый, отсюда и название такое. Сегодня, правда, — скорчил озабоченную гримасу, — без груза идём, вот разве что ваши рюкзаки, поэтому и посадка высокая. Ежели всерьёз задует, тоже запросто перевернуться можем. Вот я и говорю: торопиться надо!

Пожилой матрос в замасленной фуфайке перебросил с борта «Проныры» сходни, завозился, дёргая их туда-сюда, стараясь попасть направляющими брусьями в специальные пазы на причальном молу.

На востоке, цепляя линию горизонта, висело бледно-жёлтое солнце.

— Это оно заходит или восходит уже? — спросил Сизый.

— А вы, чудики береговые, присмотритесь повнимательнее, — посоветовал Шняга. — Весьма любопытное действо, доложу я вам!

Солнце двинулось вниз, осталась видна только крохотная долька, замерло и начало восходить.

— Вот тебе восход и рассвет — в одном флаконе! — удивился Ник. — Такого в Питере, то есть в Ленинграде, — быстро поправился на всякий случай, — и не увидишь никогда!

"Проныра", бодро тарахтя мотором, неспешно двигался на юго-запад.

Шняга весело покручивал штурвал — туда-сюда, без остановки травил анекдоты, байки, разные местные притчи и легенды. Ник стоял с ним рядом, вглядываясь в сопки южного берега. Сизый спустился в трюм — дуться с пожилым матросом-мотористом в буру.

— Весёлый ты человек, капитан, — подытожил через полчаса Ник.

— Это точно, — согласился Шняга. — Моряки, они и вовсе никогда не грустят!

— Послушай, — Ник решил перевести разговор в деловое русло. — А вот этот священник Порфирий, он что за человек? Зачем нам с ним вообще общаться?

Шняга передёрнул плечами:

— Мимо его скита вам всё равно никак не пройти. Устье Паляваама — оно болотистое очень. Километрах в трёх западнее пристанем, дальше в сопки пойдёте, наверх — к перевалу. А на перевале как раз отец Порфирий и обитает, так что всё равно повстречаетесь. Что за человек? Да обычный человек. Печальный только очень. Видимо, битый жизнью многократно, всерьёз. А так ничего, работящий. На реке рыбку ловит, в тундре песца промышляет немного. У нас с ним коммерция небольшая образовалась, неофициальная, — покосился на Ника. — Ты хоть и из органов, но сразу видно, что с правильными понятиями в голове. Думаю, что не вломишь. Меняемся мы с отцом Порфирием ценностями материальными. Он мне — рыбу и песцовые шкурки, я ему консервы привожу, муку, мебелишку разную списанную, по осени стекла ещё завёз — так, бой сплошной, осколки разные. Так он нынче три теплицы выстроил, огурцы хочет выращивать, помидоры всякие. Работящий очень, я же говорю. А что до коммерции той, так в России все подворовывают понемногу, кто такую возможность имеет, понятное дело. С давних времён так повелось. Не нами придумано, не нам и отменять.

— У матросов — нет баблосов! — прокомментировал Ник.

Шняга шутки не оценил, посмотрел с подозрением и непониманием, явно ожидая подвоха.

— Не жадный этот Порфирий, снастями рыбацкими с нами поделится? — спросил Ник.

— Поделится! Он мужик мировой! Вот тут я ему подарочек везу, — Шняга снял одну руку с рулевого колеса, из нагрудного кармана ловко достал небольшую жестяную коробочку, помахал ей перед носом Ника, спрятал обратно. — Что в ней? Извини, не могу сказать, там содержимое — не совсем поповское, грешное слегка. Зачем же мне батюшку позорить? Захочет, потом сам расскажет.

"Интересно, — подумал Ник. — Коробка-то маленькая совсем. Что в ней такого греховного можно спрятать? Разве что кокаин какой, что мало вероятно. Откуда на краю земли кокаину взяться?"

Неожиданно справа по борту из воды показался белый бок какого-то крупного животного. Вот ещё кто-то большой и светлый перекатился в волнах прямо по курсу "Проныры".

— Это ерунда, — успокоил Шняга. — Просто белухи. Играют немного.

Они, может, и играли, но уж больно здоровы — в длину были с «Проныру», или что-то около того. Так доиграться можно и до чего нехорошего.

Чтобы как-то скрыть волнение, Ник поинтересовался, вяло так:

— Эти белухи, они из каких будут? Ну, киты там? Может — касатки?

— Откуда ж мне знать, — смутился Шняга. — Белухи и белухи. А что, тебе это очень важно?

Ещё часов пять шли навстречу волнам и ветру. Белухи всё это время плыли рядом, время от времени демонстрируя свои блестящие бока. Так вдвоём со Шнягой в рулевой будке и простояли, только один раз Сизый из трюма поднялся. Браво пописал в морскую воду с кормы, кулаком белухам погрозил и вернулся к своим карточным забавам.

Приблизился южный берег, вот он и рядом совсем, в полукилометре. На ближайших сопках уже отдельные крупные валуны можно разглядеть.

— Смотри туда, видишь? — Шняга показал рукой. — Это и есть ваш перевал. Вон и церквушка, а вот и солнышко от стёкол теплиц отражается.

Действительно, солнечные блики заскакали вокруг, Ник зажмурился даже, секунд десять промаргивался.

Посмотрел на лысые пологие сопки, что располагались левее перевала, а из-за них тучи знатные фронтом единым поднимаются: по краям сиреневые, потом фиолетовые уже, а в центре — чёрная тучка, небольшая, но такая плотная из себя, устрашающая.

— Сейчас настоящий спектакль и начнётся, полный кошмар в смысле, — объяснил Шняга. — Это он приближается, «южак». Минут через десять задует. А нам на него уже и наплевать, за это время мы ещё ближе к берегу подойдём, спрячемся за сопками. Так что, считай, повезло нам сегодня, успели!

Сглазил, пень ясный, как Сизый любил выражаться. Кто за язык тянул? Что за манера такая — вякать громко, по поводу и без?

Прямо перед носом «Проныры» высоко выпрыгнула очередная белуха, ушла под корму. Пара секунд, и мотобот вздрогнул от удара, корма даже на полметра подпрыгнула над волнами.

"Проныру" развернуло бортом к волне, двигатель надсадно взвыл, словно кабан-секач, получивший пулю в сердце, и замолк.

— Вот и всё, — на удивление спокойно объявил Шняга, крутя во все стороны бесполезный уже штурвал. — В гости к бедному котёнку пожаловал пушистый песец. Зови, Никита, картёжников из трюма, быстренько.

Звать никого не пришлось. Сизый и моторист уже вылезали из люка на палубу, да и как иначе: удар-то явно почувствовали, забеспокоились.

— Что-то случилось? — проявил любопытство Лёха.

Моторист, кажется, всё сразу понял, заматерился тоскливо, обреченно.

Шняга был краток и деловит:

— У нас руль с винтом сломаны, сейчас купаться будем. Все сняли ватники, сапоги! Быстро, быстро! Круги спасательные взяли, одели! — Сорвал со стенки рубки один круг — бросил Нику, сорвал второй — передал Сизому. — Как только дам команду — прыгайте за борт и плывите к берегу что есть сил! Бог даст — спасётесь…