Читать книгу - "Кладоискатель и доспехи нацистов - Юрий Гаврюченков"

— О каких же? — спросил я, поскольку тесть многозначительно замолчал.

— О разработке азано-кремниевой радивоцелпи. Теперь настала пора ненадолго примолкнуть мне.

Хорошо, что я не видел лица собеседника — разбил бы его вдребезги! Наш телефонный разговор явно затягивался. Мама не беспокоила, ждала, и я знал, что она с интересом прислушивается. Поэтому я счел нужным поторопиться и, проглотив незнакомое слово не жуя, спросил о главном:

— Почему РУОП взялся за именно «Светлое братство», послание было подписано?

— Не совсем, — с хитрецой ответил Анатолий Георгиевич. — Эти ребята отличаются своеобразием. На бумажке стояла печать. Герб. Круг в виде Уробороса. Знаете, Илья, такой древнеперсидский символ в виде змеи, пожирающей собственный хвост?

— Да, я в курсе, — согласился я, умозрительно начиная представлять эмблему.

— От головы змеи, которая находится наверху, поднимается вертикальный обоюдоострый меч: широкий, с тремя кровостоками на лезвии, на нем распят Христос. Рукоять венчает круглый набалдашник со свастикой.

Я содрогнулся. Таким мечом меня самого недавно едва не зарезали.

— Внутри круга, за мечом, — знак в виде шести стреловидных листьев, напоминающий тот, которым Царь Соломон опечатывал свои легендарные шахты, — чувствовалось, что Анатолий Георгиевич описывает по памяти виденный им предмет. — Между нижними и средними листьями по обеим сторонам меча находятся два раскрытых глаза, а под верхними листьями имеется надпись «Светлое братство», выполненная по-русски готическими буквами с наклоном влево.

Каждое слово тестя подтверждало мою гипотезу, тем самым придавливая меня к земле.

— Сама печать черная, слегка смазанная, — увлеченно продолжал перечислять запомнившиеся признаки Анатолий Георгиевич, память у него была тренированная, математическая. Рассказ впечатлял, несмотря на полное незнание терминологии. Просто Маринкин отец никогда не изучал геральдику. — Экспертиза, сделанная по оттиску, показала, что печать, которой он выполнен, изготовлена из меди около ста лет назад.

— Старое наследие, — сказал я.

— Наследие царского режима, — хихикнул Анатолий Георгиевич.

— Да нет, царский режим тут ни при чем, — медленно произнес я. Голова работала в бешеном темпе. — Мне кажется, истоки следует искать в русских ариософских обществах конца девятнадцатого века.

— Откуда в то время взяться свастике? — удивился тесть. — Фашизм образовался много позже.

— Ну, фашизм и фашистская символика — понятия разные, — заметил я. — Свастика — это вообще-то древний знак Солнца, в различных вариантах исполнения присущий многим народам. В Европе широкое распространение она получила благодаря трудам Блаватской, популяризовавшей оккультные формы индуизма и буддизма. Отсюда же, наверное, глаза, а также печать царя Соломона.

— Меня ввело в заблуждение то, что свастика точь-в-точь как у фашистов, — признался Анатолий Георгиевич.

— То есть буквами «Г»? — уточнил я. — Странно. Как правило, оккультным обществам прошлого века более свойственна направленная в другую сторону свастика, обозначающая порядок и процветание. Та свастика, что украсила штандарт НСДАП, символизировала распад, хаос. Хотя, — философски добавил Я, — все зависит от точки зрения, как на свастику смотреть, сверху или снизу. С одной стороны она такая, с другой — диаметрально противоположная.

— Но ведь в различных обществах мог быть принят и «фашистский» вариант?

— Безусловно, — согласился я. — Кстати, должен заметить, что профашистские идеи были завезены в Россию из Германии в тысяча восемьсот восьмидесятом году. При царе-батюшке свободы было больше. У нас спокойно функционировали западные оккультные организации. Видимо, тогда же было основано «Светлое братство» и вырезана достопамятная печать. А сейчас это Братство возродилось, благо национальная идея опять в чести. В свое время импорт ариософии — учения об исключительности высшей белой расы — привел к созданию «Черной сотни». Ныне снова появились военизированные отряды агрессивно настроенных патриотов, радетелей за спасение русского народа. Со всеми вытекающими из этого последствиями: расовой сегрегацией, антисемитизмом и прочими достижениями гремучей мысли. Истории присуща цикличность.

— Вы историк, вам виднее, — признал тесть мою правоту. — Значит, вы полагаете, что возродившееся «Светлое братство» могло быть в прошлом одним из Филиалов «Черной сотни»?

— Ну, филиалом не филиалом… Может быть, Братство в сотенный список и не входило. Другое дело, что для еврейских жидовских погромов оно могло поставлять боевиков. Активная «Черная сотня» это ведь не обособленное Общество, а сборное войско из различных патриотических союзов вроде «Союза Михаила Архангела». Ради благого дела бойцы объединялись с себе подобными. Это и есть изначальный принцип фашизма. Того, классического, итальянского «fascimo». По-итальянски fascio» -пучок.

— Извечная тема объединения, — заключил Маринкин отец.

— Покуда мы едины — мы непобедимы! — процитировал я песнь чилийских коммунистов.

— Илья, у меня телефон уже просят, — виновато признался Анатолий Георгиевич. — Давайте закругляться.

— Ну, о'кей, — сказал я. — Беседа с вами была чрезвычайно познавательна.

— Аналогично, — ответил тесть. — Я рад, что вы мне позвонили.

Уже распрощавшись и положив трубку, я вспомнил, что так и не передал приглашения. Ради чего, собственно, и звонил.

— Содержательно поговорили, — насмешливо констатировала мама, появляясь из комнаты. Конечно же, она слышала все до последнего слова.

— Извини, мам, так уж вышло. С этими родственничками ничего по-человечески не сделаешь. Слово за слово, сам не заметил, как перескочили на другую тему.

— Счастливые часов не наблюдают, — не без доли ехидства заметила мама.

— Сколько же мы болтали?

— Минут сорок.

— М-да… Ну, что поделать, — развел я руками, — так уж получилось.

Но как бы там ни было, цели своей я достиг — встреча с родителями была отложена на неопределенное время.