Читать книгу - "Рам и Гау. Повесть об обезьянолюдях - Софья Радзиевская"

Струйка дыма переросла в целый столб. Не там ли живёт огонь? Не туда ли нужно за ним карабкаться? Но ведь можно и без огня обойтись: мясо только что убитого оленя тёплое, а кровь — даже горячая, если пить её прямо из перерезанного горла…

Люди орды сбились в кучу перед входом в ущелье. Ну и неприветливо же оно: узкое, тёмное! По дну, журча на камешках, струился прозрачный ручей.

Любопытная Си нагнулась, зачерпнула воды и с криком отдёрнула мокрую руку. Такой горячей воды люди орды ещё не встречали. Напуганные криком, они отступили.

В глубине ущелья что-то ухнуло: это сорвался и покатился, прыгая по уступам, большой камень. Эхо подхватило и понесло стук его падения. Шум и гром наполнили ущелье! Стая чёрных птиц с криками вымахнула из него навстречу людям. Этого было достаточно, чтобы насмерть перепугаться. В ужасе люди помчались назад, к облитым солнцем зарослям кустарника, и, задыхаясь, попадали на землю. Но глухой яростный рёв заставил их тут же вскочить на ноги: кусты затрещали, огромная чёрная туша, ломая и топча всё, что попадалось на дороге, устремилась навстречу. Люди дрогнули. Им хорошо было знакомо слепое бешенство носорога. Деревьев близко нет, единственное место спасения — страшное ущелье.

Рассуждать было некогда. Страх пересилил усталость. Теперь все мчались обратно к ущелью ещё быстрее, чем только что от него убегали. Дорога была короткой, но на ней уже пролилась кровь и слышались жалобные вопли. Носорог гнался за бегущими и, настигая, подкидывал их рогом. Он ворвался в теснину с тяжёлым топотом, поднимая тучи брызг, побежал вдоль ручья. Однако скользкие камни быстро утомили его и охладили пыл. Злобно ворча, носорог остановился, повернулся и побрёл к выходу. Люди орды остались на скалистых уступах — кто куда успел заскочить, увёртываясь на ходу от разъярённого чудовища. Они были так перепуганы и обессилены, что даже не вспомнили о своей обезьяньей привычке — подразнить побеждённого врага.

Носорог уже был у выхода из ущелья, когда маленькая проказница Кама нагнулась, чтобы лучше его рассмотреть, и… соскользнула с уступа прямо ему под ноги!

Отчаянный крик матери — Ку — на мгновение озадачил даже это тупое чудовище. Носорог остановился и наклонил голову, словно желая получше рассмотреть маленькое коричневое существо. Ку тут же скатилась со скалы и, подхватив ребёнка, кинулась обратно. Ещё минута — и она была бы спасена. Но удивление носорога прошло, ярость вновь овладела им. Страшный удар настиг и подбросил в воздух несчастную мать с такой силой, что ребёнок вылетел из её рук и упал на камни.

Вдруг кто-то ловкий и быстрый метнулся к ручью перед самым кончиком рога разъярённого зверя и так же быстро прыгнул обратно на скалу. Одной рукой он держался за уступ, другой прижимал к себе спасённую девочку. Рам! Он и сам не смог бы объяснить, как решился на такой отчаянный поступок и как успел его совершить. А носорог, убедившись, что до новой жертвы ему не добраться, последним страшным ударом подкинул вверх изувеченное тело бедной матери и снова двинулся к выходу.

Вздох облегчения, готовый вырваться у людей орды, тут же перешёл в горестный стон: у выхода носорог повернулся, потоптался и замер, как безобразная каменная глыба. Но эта глыба жила, ей было мало пролитой крови: она ждала и жаждала ещё.

Время шло, носорог никуда не спешил. Он перешёл в тень раскидистого куста и устроился под ним, головой к ущелью. Он лежал неподвижно, только лёгкие движения чутких ушей как бы говорили: я плохо вижу, зато хорошо слышу.

Но слушать было нечего: люди орды, застывшие на стенах ущелья, казалось, и сами превратились в камень. Едва осмеливаясь дышать, они робко переводили глаза от входа в расщелину на тропинку вдоль ручья, узкую и извилистую. За первым же поворотом она скрывалась из глаз. Что страшнее: грозный сторож у входа или неизвестность, которая таится там, за изгибом ущелья?

Нужно было решаться. Горячая вода ручья пуста: ни рыбы, ни ракушек. На каменных стенах — ни пучка съедобной зелени. Голод сжимал желудки. Путь на равнину закрыт, остаётся ещё один — вверх по ущелью…

Гау больше не колебался. Тихий возглас, взмах руки — и тёмные тела зашевелились бесшумно, как тени. Люди орды заскользили с одного уступа на другой, цепляясь за малейшие неровности в каменных стенах, точно огромные коричневые насекомые. Спуститься вниз они не решались: слишком близко уродливая чёрная голова, слишком чутки безобразные уши носорога. С каждым шагом люди удалялись от выхода на равнину. Сердца их были полны страха, желудки пусты. Третьего пути не было.

Где-то глубоко внизу послышался гул. Он становился всё громче, к нему присоединился грохот камнепада. Камни неслись сверху, прыгали по выступам стен и обрушивались в ручей. Наконец раздался удар, от которого дрогнули стены ущелья: огромная скала у входа зашаталась и рухнула, преградив выход на равнину. Грохот её падения оглушил людей. Они упали лицом на камни и лежали, не чувствуя ожогов — вода взлетала горячими фонтанами от ударов падающих глыб. Носорог был забыт.

Однако больше лежать было невозможно: перегороженный скалой, ручей быстро вздувался, пенился и вскоре заполнил ущелье во всю его ширину. Он превратился в озеро, и уровень воды быстро поднимался.

— Вверх! Вверх! — Ослеплённые брызгами, оглушённые грохотом, люди орды теперь карабкались, прыгали, увёртывались от догонявшего их снизу потока.

Рам мчался вместе со всеми. Он спотыкался и падал чаще других, потому что хватался за скалы одной правой рукой: левая крепко прижимала маленькое тельце, беспомощно повисшее на его плече. Он бежал и плакал от ужаса перед тем, что творилось вокруг. Но ему и в голову не приходило сбросить живую ношу.

Своего голоса Раму не было слышно. Не слышно было даже шума воды. Но она поднималась быстро и неотвратимо. Остановиться на бегу хоть на минуту — значило погибнуть в водовороте. И люди не останавливались. Несущиеся сверху камни по чистой случайности не погубили ещё ни одного из них, пока они потеряли только тех, кого раздавил носорог. Но силы оставляли людей, они чувствовали: победителем в беге на скорость останется вздыбившийся, ошалевший поток, если только не случится чудо…

И чудо случилось. Мощный удар снова потряс скалы, стены ущелья разошлись, точно сделанные из мягкой глины. Дно его превратилось в бездонную пропасть, и в ней, крутясь и пенясь, исчезала вода. Теперь она водопадом низвергалась в пропасть, зиявшую под ногами застывших на обрыве людей. К счастью, все они оказались на одной стороне ущелья. Окажись они по обеим сторонам провала — им бы уже никогда не соединиться.

Люди орды не знали, сколько времени они оставались на выступах скалы, словно птицы рассеянной стаи. Но не было у них крыльев, чтобы спастись из этой каменной темницы.

Стены продолжали ворчать и вздрагивать, но грохот уже отдалялся, будто уходил в глубь потревоженной горы. Дым наверху её превратился в мощный столб и всё плотнее закрывал кусочек неба над ущельем. Начало темнеть. Вдруг Гау схватил за руку Мука, лежавшего возле него без сил.