Читать книгу - "Анж Питу - Александр Дюма"

– Да, но у тебя этих денег нет. Вдобавок, ты невежда, подобный тому шалопаю, о котором пишет Ювенал – автор светский, – аббат перекрестился, – но правдивый:

– Arcadius juvenis. Бьюсь об заклад, ты знать не знаешь, что такое arcadius.

– Черт возьми! – отвечал Анж Питу, гордо приосанившись. – Из Аркадии.

– И что с того?

– С чего?

– Аркадия – родина ослов, а у древних, как и у нас, asinus означало stultus2.

– Я не хотел так толковать эту фразу, – отвечал Питу, – ибо был далек от мысли, что суровый ум моего достойного наставника может унизиться до сатиры.

Аббат Фортье снова взглянул на своего ученика пристально – не менее пристально, чем в первый раз.

– Клянусь честью, – пробормотал он, немного смягчившись под действием льстивых речей незадачливого школяра, – в иные минуты можно подумать, что этот негодяй не так глуп, как кажется.

– Пожалуйста, господин аббат, – сказал Питу, который если не слышал слов преподавателя, то угадал по его лицу, что тот немного смягчился, – простите меня; вот увидите, какую отличную работу я напишу завтра.

– Ладно, согласен, – сказал аббат, в знак примирения засовывая плетку за пояс и подходя ближе к Питу, который, видя этот обнадеживающий жест, не стал отступать.

– О! Спасибо, спасибо! – вскричал школяр. – Погоди, не спеши благодарить; я тебя прощаю, но при одном условии.

Питу повесил голову и стал покорно ожидать приговора почтенного аббата, от которого зависела его судьба.

– Условие мое такое: ты без единой ошибки ответишь на вопрос, который я тебе задам.

– По латыни? – встревоженно спросил Питу.

– Latine, – отвечал аббат. Питу горестно вздохнул.

Тут до его слуха донеслись веселые крики ребят, игравших на площади перед замком. Он вздохнул еще горестнее.

– Quid virtus? Quid religio3? – спросил аббат.

Эти слова грозного педагога показались бедняге Питу трубным гласом ангела, возвещающим начало Страшного суда. Глаза его затуманились, а мозг заработал так напряженно, что внезапно Питу понял, как сходят с ума.

Однако эти непомерные умственные усилия никак не могли увенчаться хоть каким-нибудь результатом, и искомый ответ заставлял себя ждать. В тишине было слышно, как грозный экзаменатор неспешно втягивает в нос понюшку табаку.

Питу помял, что дольше молчать невозможно.

– Nescio4, – сказал он, надеясь, что учитель простит ему это признание, коль скоро оно сделано по-латыни.

– Не знаешь, что такое добродетель! – возопил аббат, задыхаясь от гнева. – Не знаешь, что такое религия!

– Я знаю, что это такое, по-французски, – отвечал Питу, – но не по-латыни.

– В таком случае отправляйся в Аркадию, juvenis5, между нами все кончено, бездельник!

Питу был так удручен, что даже не подумал отскочить, хотя аббат Фортье вытянул из-за пояса плетку с таким же серьезным видом, с каким полководец, вступая в бой, извлекает из ножен шпагу.

– Но что же мне делать? – спросил несчастный, бессильно уронив руки, – что же мне делать, если меня не примут в семинарию?

– Делай, что хочешь, мне это, черт возьми, совершенно безразлично.

Добрый аббат был так разгневан, что не выбирал слов.

– Но разве вы не знаете, что моя тетка считает меня без пяти минут аббатом?

– Что ж! Придется ей узнать, что ты неспособен быть даже ризничим.

– Но, господин Фортье?..

– Я же сказал тебе: убирайся вон: limina linguae6.

– Ладно! – сказал Питу тоном человека, принявшего решение, пусть тягостное, но окончательное. – Вы позволите мне забрать мою парту?

Питу надеялся, что, пока суть да дело, аббат Фортье смилостивится.

– Еще бы, – отвечал аббат. – Забирай ее вместе со всем содержимым.

Питу понуро поплелся по лестнице в класс, находившийся на втором этаже. Он вошел в комнату, где вокруг большого стола человек сорок школяров делали вид, что занимаются, тихонько приподнял крышку своей парты, дабы убедиться, что все ее обитатели в целости и сохранности, осторожно снял ее с места и медленно двинулся в обратный путь, стараясь ничем не потревожить своих питомцев.

На верхней площадке лестницы стоял, указывая вниз рукояткой плетки, аббат Фортье.

Пришлось Анжу Питу пройти под кавдинским ярмом7. Он постарался сжаться в комочек и принять самый униженный вид. Это не помешало аббату Фортье наградить его последним ударом того орудия, которому учитель был обязан своими лучшими учениками и которое, хотя Анж Питу подвергался его действию чаще и продолжительнее, чем любой другой школяр, принесло в его случае столь незначительные плоды.

Покуда Анж Питу, утирая последнюю слезу, направляется со своей партой на голове в сторону Пле – квартала, где живет его тетка, скажем несколько слов о его наружности и происхождении.