Читать книгу - "Палач - Виктор Вальд"

Мужчина улыбнулся. Палач в руках палача. Какую еще более смешную историю может придумать человек о себе подобном? И кто?

На этот вопрос ответить проще – сама жизнь…

Наконец он решился и отправился на ранее примеченный холмик. Он был свободен от деревьев и кустов. А солнечные лучи, время от времени пробивавшиеся сквозь осенние облака, придавали ему приятный вид природного храма.

Расстелив на земле плащ, мужчина опустился на него и стал разматывать повязку.

Посмотрев на рану, он удовлетворенно улыбнулся. Черви сделали свое дело. Они сожрали мертвое мясо, а живое уже покрылось тонкой полупрозрачной кожицей. Лишенная гноя рука подсохла и из багровой стала ярко-розовой.

Сломав стебелек сухой травы, мужчина стал осторожно снимать с раны своих спасителей. Он так увлекся, что не заметил, как над ним нависла чья-то тень. Обернувшись, он увидел двух человек.

– Что это? – сдерживая отвращение, спросил тот, что постарше.

– Это, дорогой бюргермейстер, личинки большой зеленой навозной мухи, – весело сообщил его молодой спутник. – Как по мне, то рука больного выглядит не так ужасно, как вы мне рассказывали. Хотя и не видно столь полезных для выздоровления гнойных выделений.

– Гной пожирает мясо и делает кровь грязной, – мрачно произнес господин «Эй», недовольный тем, что его застали за тем, что он предпочел бы скрыть.

– Вы не правы, дорогой друг! Даже Салернская медицинская школа[13]рассматривает нагноение как часть нормального процесса заживления ран. Впрочем, я, доктор Гельмут Хорст, изучал врачевание в Парижском университете.

– В самой Сорбонне? – чуть заметно усмехнулся палач.

Молодой человек, ничуть не смутившись, продолжил:

– Уже давно прошли те времена, когда Сорбонной называли коллегию для бедных студентов. Теперь Сорбонной величают весь Парижский университет. Имя святого отца Роберта Сорбонна[14]произносят с благодарностью и студенты, и короли.

– В Парижском университете, так же как и в Салернском, предписывают лечить нагноение глаз методом подвешивания больного за ноги…

Молодой человек обошел сидящего на плаще мужчину и внимательно посмотрел на него.

– Ты учился в одной из медицинских академий? Откуда тебе известен этот метод?

– У меня был великий учитель.

– Гм-м-м… Впрочем, наш бюргермейстер кое-что о тебе рассказал. Наши ремесла разительно отличаются. Вы терзаете и убиваете, мы уберегаем и лечим. Но правда заключается в том, что мы оба имеем дело с телом человека.

Ставший рядом с молодым человеком Венцель Марцел, оглядываясь по сторонам, нетерпеливо сказал:

– У меня совсем нет времени на пустые разговоры. И я привел тебя, Гельмут, не для научных споров.

– Ну уж, конечно, бюргермейстер, вам не терпится узнать, будет ли у вас палач или проблема, – откровенно произнес молодой человек и с присущей молодости беспечностью громко рассмеялся.

Венцель Марцел недовольно огляделся и сердито фыркнул.

– Если этот человек позволит мне ощупать его руку, я смогу дать свое заключение…

Мужчина поднялся на ноги и задумчиво посмотрел на лекаря. Через несколько мгновений он решительно протянул искалеченную руку молодому человеку.

– Вот она…

Гельмут взглянул в глаза палача и почувствовал, как по его спине пробежала мелкая дрожь. Но он тут же овладел собой. Видно, не зря в свои студенческие годы днем он прилежно учился в университете, а по вечерам отчаянно пил и дрался в многочисленных харчевнях Парижа и на его кривых улочках.

Левой рукой лекарь взял больного за локоть покалеченной руки, а правой сжал запястье. Затем, отпуская и вновь сжимая сильной хваткой, прошелся по всей кисти.

– Где больше всего болело? – растерявшись, спросил Гельмут. Он никак не ожидал, что этот человек не издаст ни крика, ни единого стона. Вот только несколько крупных капель выступило на большом бугристом лбу и до невозможности расширились зрачки, что свидетельствовало о невероятной боли.

– Везде. Но мне теперь все стало понятно, – тяжело выдохнул мужчина.

– Тогда нужно зажать ладонь между двумя дощечками, туго перебинтовать и уповать на милость Божью. А еще пить теплое вино с гвоздикой и тертыми зернышками мака. Если через три дня локоть не станет бордовым, тебя любит Бог. Если ты грешник, то уже завтра станет ясно – спасет ли тебя отнятие руки. Отсутствие значимого количества гноя указывает на отмирание плоти. Но присутствие боли еще обнадеживает. В первом я исхожу из уроков моего университетского преподавателя Ги де Шолиака[15]. Во втором я опираюсь на собственные наблюдения за пациентами.

– Мэтр Ги де Шолиак – достойный лекарь. Его учение о вытяжениях при переломах достигли даже подвалов подземелья Правды. Но он заблуждается в знаниях о гное, так же как и в том, что рекомендует масло скорпиона в качестве мочегонного средства для лечения венерических болезней. Я наберусь смелости спросить: какие прогибы костей чувствовали ваши пальцы? – глядя себе под ноги, глухо промолвил господин «Эй».

– Ну-у-у, – задумчиво произнес Гельмут, – трудно сказать. Собственно говоря, я же не… Медицина не благословлена Церковью на такое вмешательство в таинство Божье, как строение тех, кого он создал.

– Мондино из Болоньи произвел вскрытие двух трупов, но смотрел глазами Галена и Авиценны[16]и ничего не прибавил к анатомическому знанию. В Париже до сего дня изучают строение человека, разрезая трупы свиней, – все так же глухо промолвил раненый.

– Ах, вот как! – вспыхнул молодой лекарь. – Я думаю, мои услуги здесь больше не нужны.

– Если вы согласитесь мне помочь, сегодня о кисти человека вы узнаете многое. Помогите спасти мою руку и… мою жизнь. Возможно, Бог ответит вам тем же добром, и даже большим.

* * *

Венцель Марцел никак не мог уснуть. Он уже несколько раз прочитал на латыни «Отче наш», «Богородица спаси» и трижды повторил «Десять заповедей Христовых». Но, видимо, в наказание за то, что, он, произнося молитвы, все же думал о мирском, сон не спешил сомкнуть его веки.

И дался же ему этот чертов палач с его медвежьим лицом и ангельским терпением! Да, ангельским. Ибо только крылатым созданиям Господь даровал неисчерпаемое терпение к болям, мукам и страданиям. Ведь многое, что приходится принимать истинно верующим, ангелы переносят на себя. Вот почему многие подвижники смело идут на пытки и казни, зная, что муки, причиняемые человеком человеку во имя Бога и с его благословения, примут на себя кроткие ангелы.