Читать книгу - "Раны чести - Энтони Ричес"

Руфий первым зашел на склад, смерил писаря гневным взглядом и ткнул пальцем через плечо. Солдат, сразу вспомнив вчерашнее знакомство с кинжалом ветерана, направился к двери. Мускулистая рука центуриона задержала писаря, мужчина наклонился и прошептал:

— Мы собираемся немного поболтать с Аннием насчет качества пайков. Стой снаружи и держи любопытных подальше. Если кто-то помешает нашей беседе, мы натравим его на тебя.

В дверях появился Антенох. На мгновение его холодный взгляд окинул писаря, потом бритт повернулся, снял со стены топорище и взвесил его в руке. Следом за Антенохом показался Дубн, сразу заполнив собой дверной проем. Он скользнул взглядом по писарю, словно не заметив его, и вошел внутрь. Освобожденный Руфием писарь кинулся к двери. Анний ничего не отстегивал ему от своих делишек, так что у того не было оснований защищать его, тем более перед этим безумцем. На выходе он едва не врезался в нового центуриона и скользнул в сторону, давая пройти офицеру с ввалившимися глазами. Казалось, центурион не обратил на него внимания. Писаря это вполне устраивало. Как ни крути, такое сочетание не к добру — недавно назначенный ветеран-центурион, которого писарь уже научился опасаться, и офицер, которого коллективное мнение крепости внезапно признало вполне пригодным для его работы. Писарь прикрыл снаружи дверь склада и оперся на нее в небрежной, как он надеялся, позе.

Руфий подошел к прилавку, смахнул с него стопку снаряжения и одежды и треснул кулаком по дереву.

— Кладовщик!

Анний высунулся из своего кабинета и огляделся в поисках писаря. Потом, помешкав при виде двух новых центурионов, неуверенно улыбнулся и поспешил к прилавку. На мясистом лице и высоком лбу мужчины заблестели капельки пота.

— Центурион Руфий! Как я рад! Всегда приятно, когда к когорте присоединяются опытные офицеры. И центурион Корв! Весь лагерь уже прослышал о вашем мастерском, исключительном владении мечом! Чем я могу служить вам и вашим… э… сослуживцам?

Кладовщик обнаружил, что его дружелюбие не нашло отклика у Руфия, и неуверенно взглянул на Марка. Не приметив и тут ничего успокаивающего, он вновь обратил внимание на старшего офицера. Внутренний голос громко советовал Аннию быть особенно осторожным с этой неизвестной величиной. Что они могли узнать за одни сутки? Он проклинал собственную глупость. И надо же было позволить этому дураку Траяну убедить себя не ограничиваться обычным процентом…

К удивлению Анния, вперед вышел молодой офицер. Он поднял патрицианскую бровь и скривил губы, тем самым усиливая впечатление недовольства.

— Начальник снабжения, вот это снаряжение, выданное вчера мне и моему сослуживцу Тиберию Руфию, имеет явные и многочисленные повреждения. Кольчуга заржавела, меч тупее столового ножа моей бабки, и даже туники видывали лучшие дни. Судя по их состоянию, у них была долгая и славная история, и я надеюсь, вы решите избавить их от дальнейшей службы. Да, кстати, я привык к мечу подлиннее гладиуса, поэтому попробуйте поищите что-нибудь более подходящее к моему стилю, ладно?

Анний нервно сглотнул и почувствовал, как струйка пота сбегает по левому виску. Он поспешил обратно на склад и вернулся с двумя лучшими комплектами офицерского снаряжения. Кладовщик привык брать с нового центуриона двести пятьдесят за полный комплект, если только тот не собирался довольствоваться чужими обносками, однако сейчас Анний решил не упоминать об оплате.

— Надеюсь, центурионы, вы одобрите это снаряжение, и все неприятности будут позади. Вы понимаете, случаются ошибки, но их легко исправить. Придется наказать проклятого писаря, который выдал такую дрянь офицерам.

Он протянул руку, чтобы взять негодные вещи, и тут его толстые пальцы стиснула рука Марка. Руфий с легкой улыбкой облокотился о прилавок и подпер кулаком подбородок, сверля взглядом Анния. Позади него Антенох прислонился к стене и демонстративно чистил ногти. Дубн бродил по комнате, угрюмо посматривая на кладовщика. Младший офицер вновь заговорил, в его тихом голосе звучала сталь:

— Если бы все было так просто. Видите ли, когда я заметил качество собственного снаряжения, что-то подсказало мне проверить благополучие моих людей. Вы наверняка удивитесь, но я обнаружил, что мои люди недоедают. Им выдают недостаточно продуктов, вдобавок ужасного качества. Мне сказали, это продолжается с тех пор, как рядового Траяна несколько месяцев назад назначили временно исполняющим обязанности центуриона. Любопытно, но, когда мой оптион предложил взять Траяна в небольшой патруль по ту сторону Вала, тот настоял на пожертвовании в похоронную казну центурии вот этого кошеля с золотом.

Марк выпустил руку Анния, достал из-под туники кожаный кошель и небрежно вытряхнул содержимое на прилавок, глядя, как в глазах кладовщика растет страх. Монеты звенели, каждый крутящийся золотой диск поблескивал в желтом свете, пока все они не улеглись на ровной поверхности. В комнате воцарилось долгое молчание. Оба мужчины смотрели на небольшое состояние, лежащее на прилавке.

— По всей видимости, Траян хотел искупить свою прежнюю жадность. Кажется, он был настолько глуп, что зарабатывал, снабжая своих людей некачественными пайками, и делился доходами с кем-то из вашего ведомства…

Анний поерзал и открыл было рот, чтобы отрицать всякую причастность:

— Я…

— Нет-нет, не говорите. Вы не хотите обвинять свой персонал. Мы все понимаем, что каждый хороший офицер будет защищать своих людей от любых неприятностей, даже если их поймают при совершении тяжкого преступления. Разумеется, если бы я выяснил личность этого человека, тотчас же отправил его к старшему центуриону и проследил, чтобы он понес самое суровое наказание. Ты согласен, оптион?

Дубн, перегнувшись через прилавок, изучал кольчужную рубаху, висящую на стойке рядом с широким столом, и ощупывал кожаную куртку, на которую были нашиты кольца. Не отрываясь, он ответил через плечо:

— Нет, срубить ему голову — слишком быстро. Я бы отвел его в густой лес, дал фору на счет сто пятьдесят, а потом отправился бы за ним на охоту. Прибил бы его к дереву метательным топором и оставил умирать.

Анний в ужасе посмотрел на Дубна, поняв их игру и ни на секунду не усомнившись, что каждый из мужчин отвечает за свои слова.

— Тоже слишком просто, — прозвучал голос сзади. — Я бы переломал этой сволочи руки и ноги, а потом бросил бы на поживу зверям. Дикие свиньи успели бы хорошенько с ним позабавиться.