Читать книгу - "Восемь Драконов и Серебряная Змея - Евгений Чепурный"

— Это я сделать ещё успею, — с рассеянной улыбкой ответил Дуань Чжэнчунь. — Проведи лучше время со своим отцом, Юй-эр. У меня ещё осталось много дел, да, — протянул он мечтательным голосом. — Срочных, неотложных дел, — Дуань Юй устало закатил глаза, а его отец беззвучно рассмеялся.

* * *

— Первый поклон — предкам! — голос Дуань Чжэнмина был громким и чинным, но на лицо его то и дело вползала добродушная улыбка.

Дуань Юй и Ван Юйянь, оба одетые в красный с золотом шелк, дружно поклонились алтарю, уставленному духовными табличками, почти каждая из которых принадлежала кому-то из семейства Дуань. Одна из табличек, совсем свежая, и стоящая ближе других к молодожёнам, отличалась от прочих, неся на себе сунскую фамилию «Ли».

Разгибаясь, невеста осторожно придержала полупрозрачную красную вуаль — она вовсе не хотела, чтобы в этот счастливый день, в ритуал вкралась досадная ошибка, предвещающая молодожёнам некие беды. Дуань Юй, тем временем, возился с огромным алым бантом на своей груди — тот чуть сбился от чрезмерного ретивого поклона. В поправлении его не было большой нужды, но нервничающий юноша не знал, чем еще занять руки.

— Второй поклон — родителям! — продолжил, тем временем, правитель Да Ли. Юноша и девушка по очереди склонились перед стоящими по обе стороны от алтаря: Дао Байфэн и Дуань Яньцином в его неизменном кресле — слева, и Дуань Чжэнчунем — справа.

— Третий поклон — друг другу! — провозгласил Дуань Чжэнмин, больше не пытаясь скрывать улыбку. Дуань Юй с невестой повернулись друг к другу лицом, и поклонились в пояс. Многочисленные гости празднества одобрительно зашумели.

— Многих лет счастья и согласия новобрачным! — сотряс стены звучный глас Цяо Фэна.

— Счастья, согласия, и множества детей! — смеясь, подхватил возглас побратима Инь Шэчи. — Последнего — побыстрее! — сидящие за столами гости грохнули смехом. Му Ваньцин, сидящая по правую руку от мужа, сердито насупилась, и стукнула юношу по плечу, но раздражение не продержалось долго на ее лице, сменившись весельем.

— Не стоит слишком уж торопить братца Юя, второй брат, — благодушно улыбаясь, промолвил глава Клана Нищих. — Мне, как старшему, негоже отставать от вас обоих, — он с нежностью накрыл ладонью руку сидящей рядом А Чжу.

— В этих делах, больше всего зависит от тебя, дорогой муж, — с деланным недовольством проворчала та.

— Давай я положу тебе жареной свинины[2], сестрица, — деловито предложила Му Ваньцин. — Мне-то в ней большой нужды уже нет, — она со смущенной улыбкой погладила свой живот, пока ещё плоский и подтянутый.

— Дорогие гости! — зазвучал громкий голос Дуань Чжэнмина, вновь решившего взять слово, и присутствующие почтительно умолкли. — В этот счастливый день, я хочу поделиться со всеми вами ещё одной радостной новостью. Она, можно сказать, мой подарок новобрачным, — он кивнул в сторону счастливых жениха и невесты, сидящих на почетном месте — под огромным двойным иероглифом «счастье», вышитым золотыми нитями на красном шелковом полотнище.

— С этого дня, титул наследного принца Да Ли передается Дуань Юю, сыну Дуань Яньцина! — торжественно провозгласил государь. — По праву крови, и по праву достойного, ты наследуешь моему трону, Юй-эр. Также, я объявляю о признании Ван Юйянь дочерью Дуань Чжэнчуня, и принцессой крови. Ваш союз поистине благословен небесами, дети.

— Ну вот, меня принуждают к скучным делам царства, — тоскливо протянул Дуань Юй, скорчив кислую физиономию. — Придется снова сбегать из дома, на этот раз — ещё и от молодой жены… да я шучу, дядюшка, — поспешно добавил он уже нормальным тоном, видя ошарашенно-сердитые взгляды родни. — Конечно же, я начну усердно готовиться к принятию трона. В конце концов, как сказал один мой враг: государственные дела — почетная обязанность.

— Господин принц желает высказаться! — протяжный вопль от кресла Дуань Яньцина на мгновение заставил всех гостей озадаченно умолкнуть. Вооружившись свежезаполненным свитком, слуга принялся читать:

— Последний год, проведенный рядом с семьёй, был лучшим в моей жизни. Обретение столь способного, благородного, и прилежного сына, как Юй-эр, наполнило мою жизнь счастьем, а его восхождение на трон Да Ли наполнит радостью жизнь его будущих подданных. Сегодня, видя этот счастливый союз, я понял, что могу умереть спокойно: судьбы царства и семьи Дуань — в надежных руках.

— Не вздумай умирать, папа, — не на шутку всполошился Дуань Юй. — Наша семья только-только воссоединилась, и разрешила все былые разногласия. Ты нужен как Дуаням, так и Да Ли, — Дуань Яньцин, горестно вздохнув, быстро написал что-то на чистом листе бумаги. Дождавшись разрешающего знака, слуга снял свиток с лежащей на коленях принца доски, и торжественно прочитал:

— Умолкни, дурень, и ешь побольше жареной свинины. Только попробуй не подарить мне внука в ближайшие несколько лет — уж тогда, я точно рассержусь, и как следует тебе всыплю.

Гости свадебного пира дружно расхохотались. Безмолвно улыбался Дуань Яньцин, неловко смеялся его сын, золотым колокольчиком звенел смех Му Ваньцин и А Чжу. Прятал улыбку в усы Дуань Чжэнмин, а его брат смеялся весело и открыто. Смеялись и улыбались все многочисленные члены семьи Дуань, их друзья, и родственники. День свадьбы Дуань Юя и Ван Юйянь, как ему и полагалось, полнился радостью.

* * *

Ладонь Инь Шэчи прочертила плавную дугу, и это движение словно собрало из воздуха нечто невидимое, сделав его вещественным — в руке юноши заблестел полупрозрачный и плоский предмет.

— Сомнений нет, братец Синхэ — это боевое искусство таинственно и сложно, — с нечитаемым выражением лица протянул юноша. — Необходимая для его освоения подготовка также поражает воображение: один только способ творения ледяной ци завязал мой разум в узел. Но я никак не пойму одно — какой мне прок в стиле, чья единственная заметная польза — возможность быстро охладить слишком горячий чай? — он раздражённо оглядел ледышку у себя в руке, и отбросил ее прочь.

— Лёд — лишь первая ступень, глава, — рассеянно ответил Су Синхэ, сосредоточено вчитываясь в потрёпанный томик. — Следующая — отравить его ядом, порожденным ци. Именно на основе второй половины Искусства Символа Жизни и Смерти, предатель Дин выдумал свою нечестивую Ядовитую Ладонь.

— Погоди-ка, — подозрительно