Читать книгу - "Всеобщая история пиратства - Даниэль Дефо"

В том городе я узнал, что пираты объявили среди местных жителей награду в 10 000 долларов за то, чтобы выдать меня им, на что многие согласились, хотя и знали, что на моей стороне король и все здешние власти. Тем временем я велел распространить известие, будто я умер от ран, что сильно уменьшило их ярость. Дней десять спустя, порядком оправившись и надеясь, что злость наших врагов почти прошла, я стал размышлять над безрадостным положением, в кое мы были низвергнуты, будучи в месте, откуда не имели надежды найти пути домой, причем все мы, с позволения сказать, были наги, ибо не имели времени прихватить сменную рубашку или пару башмаков.

Я получил дозволение взойти на борт пиратского корабля и заверения в безопасности, ибо некоторые из их главарей знали меня, а кое-кто из них и плавал со мною, в чем я усмотрел великое преимущество; потому что, невзирая на все обещания, некоторые из них разрезали бы на кусочки и меня, и всех, кто не пошел к ним, когда б не главный из их капитанов, Эдвард Инглэнд, и несколько других, кого я знал. Они собирались сжечь один из своих кораблей, который мы так сильно искалечили, что он был уже непригоден для их надобностей, и приспособить вместо нее «Кассандру»^[115]. Но я столь искусно менял галсы, что к концу встречи они подарили мне упомянутый разбитый корабль, который был голландской постройки, назывался «Фантазия» и имел грузоподъемность около трехсот тонн, а сверх того 129 тюков одежд, принадлежавших Компании^[116], хотя из моей одежды не вернули мне ни клочка.

Они отчалили 3 сентября. Я же, имея временные мачты и те ветхие паруса, что они мне оставили, перенес сие действие на 8-е, когда и отплыл, имея на борту 43 человек с моего корабля, включая 2 пассажиров и двенадцать солдат, и только 5 тонн воды. И после 48-дневного перехода 26 октября я прибыл сюда, почти нагой, изголодавшийся, вынужденный ограничиваться пинтою воды в день и почти отчаявшийся когда-либо увидеть землю, поскольку между побережьем Аравии и Малабарским берегом мы попали в штиль.[ – – ]Наши потери составили тринадцать человек убитыми и 24 ранеными; мы же, как нам говорили, истребили от девяноста до ста пиратов. Когда они нас покинули, их было на двух кораблях около трех сотен белых и 80 черных. Я убежден, что если бы наш напарник «Гринвич» исполнил свой долг, мы бы уничтожили оба и заработали две тысячи фунтов для наших владельцев и себя самих^[117]; в то время как из-за его дезертирства ему, по справедливости, следовало бы вменить в вину потерю «Кассандры». Я доставил все доверенные мне тюки в торговый дом Компании, за что губернатор и консул распорядились выдать мне вознаграждение. Наш губернатор, мистер Бун, который чрезвычайно добр и любезен со мною, распорядился доставить меня домой этим пакетботом; но вместо меня поплывет капитан Харви, который заручился сим обещанием ранее, поскольку прибыл с караваном. Губернатор обещал мне путешествие по стране, дабы помочь возместить мне убытки, и желает оставить меня при себе, чтобы в следующем году вернуться домой вместе^[118].

Конечно, капитан Макрэ, подвергался великой опасности, идучи на борт корабля пиратов, и вскорости уже раскаивался в своей доверчивости; ибо, хоть они и обещали, что его особе не будет причинено никакого вреда, обнаружилось, что слову их нельзя доверять. И должно предполагать, что лишь отчаянные обстоятельства, в которых, как воображал капитан Макрэ, он находился, могли возобладать над ним так, чтобы он отдал себя и своих товарищей прямо к ним в руки, возможно, не зная, как сильно туземцы сего острова преданы английской нации. Ибо около двадцати лет назад капитан Корнуолл, коммодор английской эскадры, помог им в войне против другого острова, под названием Мохилла, за что они с тех самых пор передавали все доходные должности в их распоряжение. Сия преданность столь велика, что породила поговорку: «Что англичанин, что иоганнец – все едино».

Инглэнд склонен был покровительствовать капитану Макрэ; но притом великодушно дал тому понять, что его интересы не находят среди пиратов поддержки, и что они сильно раздражены сопротивлением, какое он, Макрэ, им оказал, и он боится, что едва ли сможет защитить его. Посему он присоветовал Макрэ успокоить и укротить нрав капитана Тейлора, малого самого варварского склада, ставшего всеобщим любимцем среди них не по какой иной причине, но потому лишь, что был большею скотиною, нежели остальные. Макрэ делал, что мог, дабы умягчить сию бестию, и попотчевал его горячим пуншем. Невзирая на то, они пребывали в смятении, решая, покончить ли с ним или нет, когда случилось событие, обернувшееся к пользе бедного капитана: детина с устрашающими бакенбардами и деревянной ногою^[119], обвешанный пистолями, как туземец из «Альманаха»^[120] дротиками, перемежая пустословие божбою, заявляется на ют и спрашивает, чертыхаясь, кто здесь будет капитан Макрэ. Капитан ожидал, по меньшей мере, что сей детина станет его палачом.[ – – ]Но когда он приблизился, то, ухватив его за руку, поклялся: мол, будь он проклят, как он рад его видеть! И покажите мне того, – продолжал он, – кто осмелится задеть капитана Макрэ, ибо он будет иметь дело со мною. И все так же, со многими проклятьями, заявил ему, что он честный парень и что он прежде с ним плавал.

Сие положило конец спорам, а капитан Тейлор так ублаготворен был пуншем, что согласился, чтобы старый пиратский корабль и множество тюков с одеждою были отданы капитану Макрэ, и с тем заснул. Инглэнд же посоветовал капитану Макрэ со всею поспешностью убираться, а не то сей зверь, пробудившись, может пожалеть о своем великодушии. Каковому совету капитан и последовал.